Невеста для герцога

Джеред запрыгнул в карету, отдал приказания кучеру, понимая, что каждый из собравшихся возле двери зрителей мог легко услышать адрес. Своим поступком он только что послал к черту репутации их обоих. У него было несколько мгновений, чтобы передумать, развернуть карету и отвезти свою жену туда, где полагается быть всем женам, — домой. Пусть читает роман. Еще лучше, вышивает что-нибудь. Герб на наволочке. Его инициалы на рубашке.

— Вам нехорошо? — Он бы совсем не удивился, если бы это было так. Даже если она говорила, что неплохо переносит закрытые экипажи, он был готов к противоположному. Если уж на то пошло, ею жена любила во всем ему противоречить.

— Со мной все в порядке, благодарю вас.

Как вежливо! Как сдержанно. Поведение настоящей леди. Как раздражающе, черт побери!

Может, это потому, что он знал, что не собирается поворачивать карету?

Он откинулся на мягкое сиденье, глядя на нее в слабом свете кареты и гадая, не вернуть ли ее наконец в деревню. Она должна понять, что его поступки не подлежат насмешкам или одобрению. В конце концов, он герцог Киттридж, а она его жена. Это не был брак по любви, он не отдавал ей свое сердце вместе с ключами от Киттридж-Хауса. К ее обручальному кольцу не прилагалось ничего, что делало бы ее выше других знакомых ему женщин. Ее целью было обеспечить ему наследников, а не разъяснять ему понятия о чести. И не обсуждать его друзей. Или его занятия.

Чем скорее она выучит этот урок, тем лучше. Чем быстрее она займет свое место в его жизни, тем лучше они поладят между собой.

И в этом была причина того, что он не развернул карету.

Глава 13

Здание было непривлекательным — трехэтажное кирпичное сооружение. Его дверь была выкрашена в черный цвет, дневной свет проникал внутрь в то время, когда большинство обитателей дома спали. Почти каждую ночь тут играла музыка, квартет размешался на галерее на втором этаже, наполняя воздух нежными звуками. Во всем заведении была аура утонченности. Им владела, по слухам, группа аристократов, которые пожелали иметь постоянный запас здоровой и покладистой плоти и место для развлечения, когда дома поселяется скука.

Джеред мог перечислить их всех. С большинством из них он играл в карты, одному проиграл весьма значительную сумму. Честно говоря, шутка состояла в том, что он занимал в этом доме второй этаж, оставшихся от проигрыша денег ему хватило, чтобы обставить двенадцать комнат роскошного строения.

У дома было неофициальное название — «Дворец удовольствий». Здесь было двадцать восемь комнат, каждая из них отдавалась тому или иному пороку. Единственным требованием для доступа в высокие ряды посетителей дворца был поистине королевский ежегодный взнос и титул. Гости со стороны не поощрялись. Таким образом, потребовались немалые усилия и значительная сумма денег, чтобы герцог Киттридж смог провести свою жену по коридору и вверх по лестнице на третий этаж.

В обставленной со вкусом гостиной не было никого. Никто не болтался в коридоре. Осторожность во «Дворце удовольствий» была не просто традицией, это было необходимым условием. Предварительные договоренности о встречах поощрялись, хотя вышколенный персонал был всегда готов выполнить любые незапланированные просьбы. Как та, например, которую выразил герцог Киттридж. Никто не поднимал вопросительно брови, не высказывал суждений. Каждый слуга именно за это получал щедрое жалованье, поощряющее верность и молчание.

Джеред провел пальцами по выступающему краю позолоты на четвертой панели, как было указано. Его жена смотрела огромными, как блюдца, глазами, впитывающими все происходящее. С того самого момента, как они вошли в дом, она молчала. Не заговорила она, и когда они поднимались по величественной лестнице. Даже сейчас, когда открылась секретная панель, не проронила ни звука.

Ее нелепая маска из перьев качалась, и Джеред чуть не улыбнулся, глядя на нее. Вместо этого он протянул руку и стал искать шпильки, удерживающие ее убранные наверх волосы.

— Что вы делаете?

Как странно, что она шепчет. Знала ли она, чем они собираются заняться? Или что молчание было лучше всего, даже несмотря на то что его заверили, что коридоры не пропускают никаких звуков? На самом деле ему говорили, что его спутница может кричать и никто ничего не услышит. Будет ли она кричать? Это была такая захватывающая мысль, что его палец замер, потом продолжил свои поиски.

— Снимаю эту проклятую штуковину, Тесса. Она будет мешать. — Он нашел последнюю шпильку, вытащил ее, потом снял маску и швырнул ее на стол. Она упала на сине-белую фарфоровую вазу, перья дрожали.

С ее стороны мудро не задавать вопросов.

Ну, через несколько мгновений он все равно узнает, не так ли?

Джеред открыл панель на всю ширину и прошел впереди нее, чуть повернувшись назад, чтобы протянуть ей руку.

— Не посчитайте это невежливым, — сказал он, — но мне действительно лучше пойти первым. Тут темно, и вы можете заблудиться.