Невеста для графа

– Таковы правила, по которым живет свет. Вы бы хотели, чтобы общество сочло вашу дочь женщиной легкого поведения? Я позволю себе в этом усомниться, ибо вы, сэр, стремитесь сделать ее частью этого общества. – От вопроса риторического Хью перешел к вопросу, ответ на который очень хотел получить. – Скажите, наше фиктивное сотрудничество… в чем именно оно заключается? Ваша дочь спрашивала меня об этом, и мне рано или поздно придется дать ей ответ.

Все это время мистер Кросс смотрел на собеседника с насмешливым прищуром, когда же граф задал вопрос о характере их якобы совместной деятельности, Кросс презрительно хмыкнул и проговорил:

– У вас есть поместье в Корнуолле. Довольно большое поместье. Скажите ей, что, по моим предположениям, там находится богатое месторождение меди. Корнуоллские медные рудники принесли мне когда-то целое состояние.

Хью охватила ярость, когда он представил изрытое шахтами и обезображенное отвалами пустой породы несравненное Розмари – любимое детище отца, названное в честь красавицы жены. Уж лучше податься во флот, чем отдать на растерзание то единственное, за что отцу не могло быть стыдно.

Но ведь никто не отнимает у него Розмари, верно? И не все ли равно, что он скажет мисс Кросс? А о том, что разрабатывать медную жилу в Розмари никто не собирался, она все равно не узнает.

– Как скажете, – согласился Хью.

– Приезжайте ко мне хоть каждый день. – Взгляд Кросса сочился сарказмом. – После полудня и до ужина меня дома обычно не бывает.

Хью понимающе кивнул. Кросс кивнул в ответ и, окликнув дочь, спросил:

– Дорогая, может, хочешь лимонада и миндального печенья?

– Да, папа, не откажусь.

Элизабет с улыбкой посмотрела на отца, и в этот момент была по-настоящему хороша собой. Почти красива. И Хью не без удивления признал, что вовсе не считает ее невзрачной. Сегодня она ему нравилась – нравилась как женщина. Да, у нее вполне заурядное лицо, но в том, как она двигалась, говорила, в повороте головы, во взгляде – во всем этом было что-то чарующее, яркое, живое, и на нее хотелось смотреть и смотреть…

Кросс же тем временем ушел за лимонадом для дочери, а Хью, пользуясь случаем, подсел к Элизабет и с улыбкой произнес:

– Спасибо, что пригласили меня в ложу.

Девушка радостно улыбнулась в ответ.

– Поверьте, милорд, мы всегда будем вам рады. Обычно, когда папа берет ложу, я приглашаю всех, кого захочу, не спрашивая у него разрешения. Но он знает, что приглашены будут только самые близкие друзья.

– Тогда я польщен оказанной мне честью, – понизив голос до вкрадчивого шепота, сказал Хью.

Губы мисс Кросс задрожали, и она на миг зажмурилась, словно от испуга.

– Я вовсе не… – Девушка густо покраснела. – Милорд, я не хочу, чтобы вы поняли меня превратно…

– Я все понимаю, – доверительно коснувшись руки девушки в длинной перчатке, перебил ее Хью. – Я знаю, что вы пригласили меня сюда исключительно по своей доброте. Хотя… Я бы счел за честь называться вашим другом.

Глаза Элизы сделались круглыми точно блюдца. И теперь Хью ясно видел, что они у нее не зеленые, а скорее ореховые, с золотистыми крапинками. Ресницы же были длинные и густые. Застыв в немом изумлении, она смотрела на него почти со страхом.

Вальяжно откинувшись на спинку кресла, Хью спросил:

– Как поживает Вилли?

Как он и ожидал, мисс Кросс тотчас оживилась:

– О, превосходно! На днях гонялся за утками, и мне пришлось снова его купать.

Хью хохотнул, а мисс Кросс улыбнулась.

– Я провела беседу со слугами, – продолжила девушка, – и теперь во время купания Вилли все двери запираются. Так что побегать по дому сразу после ванны ему больше не удастся.

– Вы, кажется, говорили, что нашли его? – Хью сознательно выбрал самую безопасную тему.

– Да, нашла, – кивнула мисс Кросс. Глаза ее лучились добротой. – Нашла под цветущим кустом. Уильям – наш главный конюх – считает, что Вилли наполовину спаниель, наполовину пойнтер. И якобы он появился на свет в результате тайного союза охотничьего пса некоего джентльмена и диванной собачки какой-то леди.

– Уж поверьте, этот случай далеко не единичный! – со смехом отозвался Хью.

Мисс Кросс угостила его еще парочкой забавных историй из жизни Вилли. Когда девушка говорила о своем псе, она волшебным образом преображалась. Куда-то исчезала болезненная застенчивость и скованность, движения обретали легкость, а речь – беглость и остроумие. Хью от души смеялся над рассказом о том, как Вилли на рынке впервые увидел теленка.

Когда же в зале погас свет, граф удивился, как быстро пролетел антракт: ему было гораздо приятнее проводить время в беседе с мисс Кросс, чем мучиться, слушая никчемную оперу. Эдвард Кросс, стараясь не привлекать к себе внимания, проскользнул в ложу, когда уже заиграл оркестр, и молча протянул дочери фужер с лимонадом.