Невеста для капитана

— Ты хотя бы не собираешься читать мне лекцию о падении нравов? Послушай, святоша, я решила завести роман. Долгие двадцать девять лет я блюла свою невинность. А теперь ты мямлишь неизвестно что. Ты, в конце концов, мужчина или нет?

Не то она все говорит. Он выпрямился и взъерошил пальцами волосы.

— Стефани, ты не должна заводить интрижку, после которой просто делают еще одну зарубку на спинке кровати.

«Ну же, Расмусен, напряги свои извилины». Он болезненно скривился, не находя нужных слов.

— Ты решил довольствоваться болтовней.

— Извини, я впервые в таком положении, когда пытаюсь уговорить женщину не ложиться со мной в постель.

— Ну и повезло же мне. Какая честь! Учти, что я и сама еще не совсем решила прыгнуть к тебе в койку. Я еще, может, передумаю. Возможно, я предпочту Эйса. А может, дам объявление в газету. Господи, никогда не думала, что избавиться от девственности будет так сложно. Видимо, придется обратиться к какому-нибудь извращенцу. Уж он-то не станет дожидаться.

— Не смешно.

Стефани плюхнулась на кровать.

— Я сейчас заплачу.

Иван поправил за спиной подушку, привлек ее к себе и крепко обнял.

— Стеффи, ты доверяешь мне?

Она на мгновение задумалась.

— Да.

— Тогда не думай о сексе.

— Тебе легко говорить.

Он почувствовал, как его обдало жаром, и прикусил язык, чтобы удержаться от колкого замечания.

Стефани вздохнула.

— Знаешь, я так долго этого боялась. Я заставляла себя быть холодной. Я решила лишить себя этой радости.

— Чего же ты боялась?

— Всего. Можешь звать меня Стефани — заячий хвост. Я потеряла мужество, необходимое полицейскому, потом поняла, что потеряла его навсегда. Все эти обеды с цыплятами, ничего не значащие вечера со Стивом. Я была, как ребенок, который при малейшей опасности натягивает на голову одеяло. Я боялась разорвать этот круг, порвать с родителями, боялась близких отношений с мужчинами.

— Трудно порой верно оценить ситуацию, будучи поглощенным чем-то одним. Требуется время. Ты занималась тем, что было для тебя самым важным в тот момент, и как бы отложила остальное на потом. Так всегда бывает. В этом нет ничего удивительного. Я понимаю тебя.

Стефани доверчиво прильнула к его плечу.

— Спасибо. Это была сделка с судьбой. Я перестала обращать внимание на свою личную жизнь, объясняя это тем, что работа отнимает слишком много времени. У меня не было друзей. Я жила очень замкнуто. Я перестала быть общительной, боялась, что мне причинят боль.

— А теперь?

— Теперь мне о многом хочется узнать. До сих пор я будто стояла, прижавшись носом к витрине кондитерской, и вот, наконец, мне позволили войти, а я не могу решить, что сперва попробовать. Ты понимаешь меня?

— И что за сладости у тебя в начале списка?

Стефани задумалась, повернулась в его объятиях и взглянула ему прямо в глаза.

— Я думаю, не сомневаясь, что под номером один там ты.

— О!

— О? И это все, что ты можешь сказать? Я только что призналась, что горю желанием попробовать тебя, а ты не находишь лучшего ответа, чем «О». Я открыла тебе душу, забыла о стыде, а ты мне бросаешь свое «О». Ну что ты за пират?! Почему ты меня не насилуешь? Почему меня вообще никто никогда не насилует? — Она кричала, и щеки ее разрумянились. — Посмотри на меня! Я в истерике. Это ты меня такой сделал. Я никогда не была истеричкой. — Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и поджала губы. — Ну ладно, я пошла. Завтра мне будет смертельно стыдно, и я оценю твое молчание. Где-нибудь через год мне полегчает и, может быть, мы станем просто друзьями. А пока держись от меня подальше.

Стефани сидела на крыше носовой каюты, скрестив ноги по-турецки. Она вся сжалась под капюшоном своей куртки и щурилась от мерно падающей с неба измороси. Кругом было темно. Ни звезд, ни луны, ни света из-под крыш кают. Все спали. Завтра они возвращаются в Камденскую бухту, каждый к своим делам. Завтра она разыщет Стенли: Шелтона и, наконец, починит свой туалет. А в воскресенье проспит до полудня. Стефани заметила тень на дальнем конце шхуны и поняла, что Иван тоже поднялся на палубу и смотрит на нее. Она испытывала смешанное чувство. Три дня он только смотрит на нее. Как низко он пал! Конечно, она сама на этом настояла, но все равно выглядел он глупо. И как могла она, бывший полицейский, довериться этому человеку.

Иван двинулся в ее сторону, словно призрак сквозь туман, очень загадочный и немного неуклюжий. Остановившись рядом, Иван засунул большие пальцы в карманы джинсов.

— Не спится?

— Не хочется.

— Прощаешься с морем?

— Что-то вроде.

На самом деле она не могла уснуть. Ей хотелось завести корабельный роман, а преуспела она лишь в постановке пьесы, в которой лишь одно-единственное действующее лицо. Она поднялась на палубу посидеть под дождем, зализывая раны и жалея себя. Заодно она думала тяжкую думу о Иване Расмусене.

— Сегодня вечером связался с Люси. Она сказала, что в понедельник выйдет с нами в море.

Стефани взглянула на него. Его серые глаза смотрели насмешливо, и было в них что-то, что он не договаривал.

— Ну и?

— И она не вышла замуж.