Невеста для капитана

Боже! Как он любит ее! От охватившего его прилива нежных чувств он чуть не задохнулся. Он забирал у нее нечто совершенно особенное и хотел быть уверенным, что заменит это чем-то не менее прекрасным. В душе он готов был отдать ей все, чем так дорожил: верность, веру, уважение, привязанность, страсть. Он сбросил с себя рубашку, джинсы, белье и прижался к ней, стараясь быть сдержанным в движениях, используя все свое умение, чтобы доставить ей максимум удовольствия. Он на мгновение прервал свои ласки.

— Я люблю тебя.

Она приоткрыла губы, чтобы ответить ему, но не смогла, охваченная жаром собственного тела. «Это невыносимо», — подумала Стефани, когда огонь желания вдруг неудержимо охватил ее истомившееся лоно. Она открыла глаза и направила его внутрь себя в желании слиться с ним и облегчить свою муку. Их губы встретились, и она завладела им всем, всхлипнув от острой, но короткой боли, и застонала от ощущения внезапного вторжения, которое только обострило сладостную боль желания. Сначала он двигался очень медленно. Его губы были бесконечно нежны и неодолимо властны. Она выгибалась навстречу его движениям. Жажда ее была неутолима. «Стеффи» — это единственное, что она слышала. Он выдыхал ее имя со сдерживаемой яростью. В этом слове слышалось удивление и безумное желание. Наконец, он полностью отдался своему страстному порыву, увлекая ее за собой к вершинам бесконечного сладострастия. Он впился пальцами в ее тело, пронзая его с неутомимой энергией, подводя к той грани, на которой она вдруг конвульсивно выгнулась, приподняв его, и закричала, пораженная силой своего наслаждения. Он вновь выдохнул ее имя, и звуки его на этот раз были наполнены удивительной нежностью, радостью долгожданного обладания и опустошающего удовольствия.

Когда она проснулась, было еще темно. Ветер утих, и дождь гулко стучал по карнизу окна. Ночью Иван успел сходить в ее комнату и натянуть пленку на выбитую раму. Он вернулся в спальню, и они вместе приняли душ, а потом еще очень долго занимались любовью. Они разговаривали полушепотом, испытывая радость от той доверительности, которую породила наполненная страстью и нежностью ночь. Они весело изучали друг друга, пытаясь доставить другому максимум удовольствия, и беззаботно отдавались желанию, которое сами же порождали. Наконец они заснули, крепко обнявшись и запутавшись в переплетении собственных рук и ног. «Прекраснее ночи и быть не может, — думала Стефани. — Не было бы лучше, даже если б с меня сняли не ночную рубашку, а белое подвенечное платье». Она еще теснее прижалась к нему, будто пыталась убедиться в его реальности. Он ворочался во сне и обнимал ее, вновь пробуждая теперь уже знакомое вожделение. Пальцы ее пробирались ниже и ласкали упругие завитки волос на его теле.

Иван напрягался от ее хрупких прикосновений, пытаясь понять, спит он или нет, не очень заботясь об этом. Он перекатывался на нее и одним неуловимым и быстрым движением погружался в ее бездну, заставляя девушку вскрикивать от столь быстрой реакции.

Перед завтраком Стефани собрала волю в кулак и как можно более непринужденно заняла свое место за столом.

Иван поднял голову от тарелки с оладьями и, уловив ее волнение, не удержался от насмешливого вопроса:

— Что, провела беспокойную ночь?

Она глянула через плечо, чтобы убедиться, что в столовой кроме них никого нет.

— Почему только я одна шатаюсь, как пьяная?

— Это следствие того, что ты была ненасытна и будила меня среди ночи, — ответил он, беря ее ладонь в свои руки и улыбаясь с такой откровенной теплотой, что если бы кто-нибудь увидел их сейчас, то тотчас бы понял, что они провели ночь в одной постели.

— Мужчины разве не устают от этого?

— Приходится держать себя в форме, — хохотнул он, слизывая с пальца свежий сок апельсина, — практика, практика и еще раз практика.

Вошли мистер и миссис Платц и заняли места за столом.

— Идет дождь, — мрачно заметила миссис Платц. — Сначала не было листьев, теперь вот дождь. Отель очень мил, но я едва сомкнула глаза этой ночью. Ветер вытворял что-то ужасное. Где-то что-то грохотало, где-то что-то ухало. Господи, один раз мне даже показалось, что кто-то стучит в наше окно.

Мелоди подала им оладьи, сосиски и по стакану апельсинового сока.

— Это, должно быть, тетушка Тесс. Я предостерегала вас от того, чтобы размещать мистера и миссис Платц в этой спальне.

Эйлин Платц поднесла руку к лицу.

— Кто это Тесс?

— Тесс — наше привидение, — вежливо объяснила ей Мелоди. — На самом деле она милая пожилая леди, но предпочитает, чтобы в ее спальне находился Иван.

— Так, — сказала миссис Платц, разглядывая Ивана. — Трудно ее упрекнуть.

Иван откинулся на спинку стула.

— Тесс была женой пирата Реда Расмусена. Она старше этого дома почти на сто пятьдесят лет, но нынешний Хабен построен точно на том же месте, где стоял и ее дом. Некоторые верят, что она благополучно переехала. Согласно легенде, Ред погиб в море, а Тесс умерла в ожидании его.

— Как романтично! — воскликнула миссис Платц. — И как печально.