Невеста для министра

А в итоге, когда милый молоденький курьер привозит мне все необходимое, я вдохновляюсь чем-то и делаю творожную запеканку.

Ну люблю я готовить, люблю! Не знаю, но на мой взгляд, нет ничего лучше отличной домашней еды. Свежей, из тех ингредиентов, которые ты сам выбрал, нежирной и подходящей тебе по вкусу. Я начала готовить, когда после родительского дома на первом курсе оказалась в общаге и очень быстро поняла, что на одних макаронах и дребедени быстрого приготовления долго не протяну. А мой удобный приятный график уже после окончания учебы позволил готовить в свое удовольствие.

Да, конечно, товарища первого зама так недолго и разбаловать, глядишь, не захочет меня потом выселять.

Стас приходит почти в семь часов и сразу же проходит на кухню, а Саммер бежит за ним следом, радостно приветствуя явление хозяина.

Вот почему я так смотрю на него? Не понимаю! Меня никогда не сводили с ума мужики в костюме, не было особого трепета, а тут…

– У нас опять пахнет вкусной едой? – спрашивает, озираясь в поисках той смой «вкусной еды».

– И даже не скажешь, что опять срач на всю кухню? Или за еду все мне простишь?

– Этот вариант очень жизненный, – Стас ослабляет узел галстука и смотрит на меня.

– Быстрицкий, нам надо поговорить.

– А уже есть о чем?

– Да. Ты странно вел себя, когда знакомил меня с этим Рамилем.

– И что же странного? – он искренне не понимает. – Ты лучше скажи, где еда?

– Так, зубы мне не заговаривай, ужин в духовке. Зачем ты переигрываешь?

– В каком смысле?

– Твоя ревность явно была лишней. Не надо так вживаться в роль.

– Я даже ничего не делал, – он пожимает плечами и не хочет признаваться в том, что я совершенно точно спалила его тупую ревность.

– Просто не надо аж мрачнеть, когда на меня смотрят другие мужики. Мы же все равно лишь фиктивная пара, и то ненадолго. А вдруг я потом захочу замутить с этим Рамильчиком?

– Нет.

– Что значит нет? А ты кто такой, чтобы решать за меня?

– Я сказал нет. И даже думать об этом забудь.

– Стас, если я твоя фиктивная девушка, это не значит, что ты можешь запрещать мне думать о других мужиках.

– Сейчас могу. И не беси меня такими разговорами!

– Я тебе не твоя подчиненная, не кричи на меня! Работу я доделала и тебе сдала в срок, так что все, ты мне больше не начальник. Ой!

Я взвизгиваю, когда он неожиданно подходит и прижимает к столу, закрыв собой проход. О, этот его грозный взгляд министра по особо важным делам! Представляю, как женская половина Минтранса регулярно растекается желешкой к его ногам, когда он так смотрит.

– Я не твой начальник, ты права. Я твой любимый мужчина. Может, даже жених, хотя предлагаю не гнать так быстро. Так что вот эти свои капризы засунь поглубже и даже не пытайся устраивать мне истерики на ровном месте.

– Ты ведь знаешь, что ты не прав, – спокойно отвечаю вместо того, чтобы продолжить крики. – Знаешь и прекрасно понимаешь, что я могу делать, что хочу.

– Можешь свалить отсюда. Тогда да, делай, что хочешь. А пока играем по правилам.

Решив обескуражить Стаса окончательно, я хватаю его за галстук и притягиваю к себе, насколько могу.

– Обожаю нарушать правила.

– Пару-тройку нарушений, и ты получишь по жопе, предупреждаю.

– Не надо строить из себя властного босса.

Он переводит взгляд на мою руку, в которой я все еще держу его галстук. Ну да, со стороны сложно сказать, что мне не нравится «властный босс».

– Ты совершенно не знаешь меня, Алена, и делаешь какие-то странные выводы.

– Может, познакомимся? Раз ты мой парень, – отпускаю его и поджимаю губы.

– Познакомимся. Не волнуйся.

Он уходит с кухни, переодевается и забирает собаку на прогулку.

Бред какой-то. Почему он ведет себя так, как будто имеет право указывать мне и что-то за меня решать? Почему он считает, что ревновать меня к мужику, которого я впервые в жизни вижу, – это в порядке вещей?

Да пошел он. Пусть в своей голове разберется.

Достаю запеканку и отрезаю себе большой кусок, завариваю чай, ухожу в свою комнату и закрываю дверь. И врубаю музыку на полную громкость.

Когда Стас возвращается, я подпеваю очередной песне, и делаю это не себе под нос, а весьма громко. Слышу стук в дверь. Ну что, сейчас дядя министер будет меня наказывать?

Замолкаю, но громкость музыки не сбавляю, и иду открывать дверь.

– Ален, я после работы, голова болит, сделай потише.

– То есть ты уже и музыку слушать мне запрещаешь?

– Алена! Я не запрещаю! Я прошу тебя, сделай тише. Пожалуйста, – офигеваю, когда он даже волшебное слово добавляет.

– Хорошо, – безэмоционально отвечаю и дергаю дверь на себя, но Быстрицкий своей рукой ставит блок и не дает мне сделать этого.

– Послушай, Давыдова, хватит делать из меня изверга! Такое чувство, будто я насильно тебе заставил. Не нравится что-то, катись на все четыре стороны, не будешь каждый день видеть мою рожу, раз она тебя так бесит! Как понадобишься, позову. В чем проблема?

– Будь помягче, и люди к тебе потянутся, – фыркнув, опять пытаюсь закрыть дверь, и тогда уже Стас, психанув, легко отодвигает меня и заходит в комнату, вырубает музыку на ноуте и разворачивается, нависая грозной скалой.