Невеста для отшельника

— Надо же, как у нас сходятся линии! Как хорошо, что ты мне встретился в пути.

— Давай валяй про линии, — великодушно разрешаю я, потому что знаю и этот пунктик.

— Ты вот смеешься, Котенок, а сам глупый, — Она чертит пальцем вдоль линии. — Кстати, я тебе ни разу не гадала по левой руке. Вот, смотри, линия темперамента. Она у меня такая же. Они, видишь, сходятся.

— Кто сходится?

— Линии, то есть темпераменты. А здесь поле любви, вот очаг любви. Он может гореть, может быть потушен — зависит от моментов. Надо смотреть, как линии скрещиваются. Моя линия темперамента прямая — точно стрела, а у тебя с отклонениями. Это значит, что ты жил не со мной, а когда мы поженились, две линии слились в одну.

— Интересно было бы посмотреть, как произошло это слияние. Наверное, в это время сильно чесалась ладонь?

— Не смейся. Это слияние произошло как раз посередине твоей жизни. Вот у тебя первая жена. А вот любовницы… Ох, Котенок, и много их у тебя было?

— Неправда! Совсем мало. Потому что сначала некогда было, а потом рядом мало женщин было.

— Верю, верю… Смотри, я появилась как раз посередине твоей жизни. И — отрезала все! У меня, видишь, есть тоже параллельная коротенькая линеечка. Это один парень. Он шел рядом, но так и не слился с моей жизнью — линия обрывается. — Она наклоняет курчавую голову к самой ладони, — Отсюда идут белые женщины, а вот я. Я на черном поле. Тут у тебя были кошмары. — Она на мгновение задумывается и деликатно напоминает, что эти кошмары были с той женщиной, моей бывшей женой, — А с моим появлением жизнь твоя озарилась. — Лариска ласково улыбается мне. — Я, между прочим, знала по своей руке, что найду тебя. Не сразу найду, но найду. А когда я увидела тебя впервые, то, веришь, земля под ногами закачалась.

— Это когда — там или уже здесь?

— Понимаешь, там было как бы предчувствие. Я не могла осознать это свое озарение. А вот когда приехала и увидела твою седину в голове, — все сразу и решила. Я ведь тебя два дня караулила на улице.

Константин

…Однажды я сидел вечерком со своей блондинкой-рентгенологом и слушал ее рассказы о Севере. Вдруг звонок. Иду, открываю — ба! Детский сад! Белый свитер, темно-красный плащ, сумочка какая-то сбоку, губы слегка подмазаны, голова в знакомых бараньих завитках. Словом, Баранья Башка. Сразу, конечно же, в краску, в этот свой знаменитый румянец. Стоит, молчит, теребит ремешок сумочки.

— Ты чего? — а сам загородил вход в коридор. Войти не приглашаю.

Подняла глаза. Бог ты мой! Такая в них радость, такой свет! Теплота ее несмелой улыбки невольно передалась и мне.

— Ты чего, Баранья Башка?

— Я переехала сюда жить. Буду здесь работать.

— Где жить, где работать? Ты с ума сошла! Зачем тебе это?

— Надо. Жить буду в общежитии, работать берут на автобазу инструктором физкультуры.

— Ну, ты даешь! Ну, ты… Вот что, давай заходи ко мне… Скажем, завтра или послезавтра. В любой день и в любое, как говорится, время. А сейчас, извини, пожалуйста, — я перешел на шепот. — У меня, понимаешь… человек один…

Она снова вскинула ресницы, испуганно и торопливо закивала:

— Да, да, извините. Я понимаю. Конечно, я пойду, мне торопиться…

Прислонившись лбом к стене, я еще долго слышал ее быстрые цокающие шаги. Ах, как нехорошо вышло, как нехорошо! Проводить бы надо, темно уже…

Жаль, не сделал я этого тогда. Тем более, как потом оказалось, ночь эту она провела на автостанции. Понадобились многие годы, чтобы усвоить правило — делать всегда так, как хочется сразу, сию минуту. Самое первое впечатление всегда не только самое сильное, но и самое верное. Это у меня. У других, возможно, иначе.

Она долго не появлялась. Я уже забыл о ней, пока однажды мы не встретились на автобазе. Повторил приглашение. Пришла. Стала приходить чаще. После вечерних тренировок от нее исходил запах разгоряченного крепкого молодого тела, — кто-то сказал: запах молодого здорового животного. Она принимала ванну, и мы садились пить чай. Признаться, я обращал на нее внимания ровно столько, сколько обращает внимания старший брат на подросшую младшую сестренку. При ней я работал, звонил, читал, писал письма. Лишь однажды что-то на меня нашло, я притянул ее к себе и поцеловал в курчавую голову. Однако у меня хватило благоразумия, и я не решился изменить наши ласково-дружеские отношения. А она была еще слишком неопытной, чтобы воспринять мой порыв так, как воспринимают его все зрелые женщины земного шара.

М-да… Потом все закружилось, завертелось. Мы почему-то долго не встречались. А в середине декабря я получил вызов и деньги. Впереди у меня была неизвестная Чукотка.

Мы так и не попрощались. Я черкнул ей пару слов на почтамт. И все.

Лариса

Из дневника: