Невеста для полковника (СИ)

Девушка пробежалась глазами по поезду и перевела взгляд на зеркало заднего вида. Вроде бы ничего не происходило, но что-то заставляло ее смотреть на грунтовую дорогу, уходящую от станции в сторону ближайшего населенного пункта. Из-за дальнего поворота возникла точка, которую она сначала приняла за игру солнечных зайчиков, вскоре превратившаяся в желтое пятно старенького советского такси. Такие еще можно было встретить в провинциальных городах. Приближающийся звук говорил о специфических музыкальных пристрастиях водителя, слушающего какую-то восточную музыку. Сам автовладелец громко, во весь голос подпевал исполнителю, нисколько не смущаясь полнейшим отсутствием слуха как такового. Лохматая кучерявая шапка густых волос с тюбетейкой на макушке и улыбчивое лицо гражданина ближнего востока. Одной рукой водитель крутил баранку, вторая лежала на спинке пассажирского сиденья.

Машина затормозила, подняв облако пыли в воздухе, потом развернулась, словно собираясь обратно и наконец остановилась. Открылась дверь, лихой водила, не торопясь вышел из машины, приподнял тюбетейку в приветственном жесте и направился к багажнику.

Рывок и крышка багажника взметнулась вверх. Водитель наклонился и одной рукой вытащил багаж — закованного в наручники невысокого человека. Встряхнул его, как пыльную, пролежавшую много лет на чердаке плюшевую игрушку, широко улыбнулся и спросил:

— Даставка зяказиваль?

* * *

Клим Становой, по прозвищу «хирург», в юношестве носил совсем другую фамилию — Бесхребетный. Сия фамилия досталась ему от матери, отказавшейся давать сыну хоть что-то, что напоминало бы ей о муже, изменившем той на третьем месяце беременности с молоденькой коллегой. Мать Клима была немолодой, хорошо обеспеченной женщиной, которую природа сильно обделила красотой. Повышенный тестостерон наделил Евгению квадратным подбородком, картофелеобразным носом, практически лысыми в плане наличия ресниц светло-светло глазами, чрезмерно высоким лбом, который на спасала ни одна челка, и редкими соломенными волосами. И даром что Евгению часто выручал высокий рост, Клим унаследовал гены отца — низкорослого еврейского молодого человека. О том, что Иосиф увидел в Евгении, до сих пор судачат в компании, где оба работали. Но молчала Женька, молчал Йося.

Евгения Бехребетная залетела с первого раза, чем весьма обрадовала мать, уже не чаявшую на старости лет обзавестись внуками. С подачи маменьки Евгения перестала работать, дабы ребеночек развивался в комфорте, а ставший нервным с некоторых пор Йосиф переехал к ней. А через неделю сыграли тихую свадебку. На двести гостей и один оркестр со звездой средней популярности.

Женька была счастлива, ее мама тоже. Счастье Йоси, как выяснилось позже вынужденное и принудительное стараниями мамы, закончилось через вышеозначенные три месяца. Евгения терпимостью не отличалась и выгнала мужа взашей, чему Иосиф был безмерно рад. Получив развод, он быстренько уехал на родину.

Россия страна удивительная, страна возможностей. Здесь нарушаются все возможные законы, ну наверно за исключением законов физики. Потому что волшебное действо «дать на лапу» может раскрасить реальность во все возможные цвета и допустить появление новых измерений. Так, мальчик родившийся спустя шесть месяцев, несмотря на то, что со дня расторжения брака прошло меньше трехсот дней, получил фамилию матери и прочерк в графе «отец».

Клим рос немного замкнутым и очень умным ребенком, на которого не могли нарадоваться мать, бабушка, воспитатели, учителя в школе и профессора в университете. Евгения хотела, чтобы он стал спортсменом, бабушка пророчила мальчику карьеру блестящего юриста, преподавательский состав видел в нем гениального инженера, а Клим выбрал в качестве профессии неожиданный вариант — нейропсихологию. Данный раздел науки изучает мозговые механизмы психических процессов на материале локальных поражений мозга.

Название дипломной работы Клима даже для преподавателей звучало зловеще — «Методы искусственного поражения головного мозга для формирования определенных состояний». Молодой «Франкенштейн» тренировался на лабораторных мышках, потом перешел на обезьян. Запрос на предоставления «человеческих образцов» был отклонен.

Клим не расстроился, лишь сократил количество часов, проводимых в стенах учебного заведения. Как показало расследование, уже на этом этапе молодой ученый начал экспериментировать на людях, благо с деньгами, благодаря матери, к тому времени почившей после непродолжительной болезни, не было. Именно тогда он сменил фамилию, причем причину выбора именно ее Клим не объяснил никому. Биологический отец Станового носил фамилию Беркович.