Невеста для принца

Едва лишь закрылась дверь, по всей комнате разнеслись стоны. Мири вспомнила одну из песен, которую накануне исполняли музыкантши. Это была печальная песня, и инструменты надрывно рыдали от разочарования.

— Ты в порядке? — спросила Бритта.

Мири кивнула, но голова у нее слегка кружилась. На короткий миг она действительно поверила, что покинет гору, станет другим человеком, увидит мир, совершит великие дела. Теперь ее мечты стать принцессой растаяли, и она почувствовала себя ужасно глупо.

— Я думала, он дольше здесь пробудет, — сказала Бритта. — Мне почему-то казалось, что он обязательно сделает свой выбор до отъезда.

Мири снова кивнула, слишком униженная, чтобы говорить или даже поднять глаза на Бритту. Она привалилась к окну и наблюдала, как вся свита принца снимает палатки, седлает лошадей, собирает вещи и выезжает на извилистую дорогу, ведущую в горы.

Карета принца уезжала одной из последних, с опущенными занавесками. Мири не сводила глаз с золотой бахромы. На этот раз она не помахала рукой.

Громкий голос Оланы заставил всех умолкнуть:

— Как видно, вы за целый год так и не сумели навести на себя лоск.

— Это принц так сказал? — спросила Фрид. — Он поэтому уехал домой, не сделав выбор?

— А что еще это может означать? — рассердилась Олана. Ее лицо покрылось красными пятнами. Она была подавлена тем, что ее ученицы не сумели показать себя достойно и теперь она не может вернуться домой. — Главный делегат оставил продукты и топливо на зиму и велел мне продолжать занятия в академии до возвращения принца. Вы должны учиться еще прилежней и к следующей весне улучшить оценки.

Раздался дружный стон. Мири совсем сникла от одной мысли, что снова придется провести все холодные месяцы в академии. Вчера вечером принц был так любезен. Что же изменилось?

Ей хотелось побежать домой или броситься вдогонку за принцем и потребовать ответа, но она просто выскользнула из здания.

Несколько минут спустя, когда Мири выцарапывала буквы на большом камне, со стороны деревни кто-то появился. Приблизившись, он замедлил шаг, и Мири уже второй раз за этот день обомлела от изумления, увидев, что это Петер. Она давно привыкла думать о нем, чем бы ни занималась, но сейчас вдруг поняла, что с тех пор, как они поговорили со Стефаном, все мысли о Петере куда-то упорхнули.

Петер озирался, словно ожидая увидеть больше людей.

— А я думал, принц к этому времени уже приехал.

— Он был здесь. — Мири швырнула камешек как можно дальше. Он ударился о другой камень и рассыпался на мелкие кусочки. — Приехал и уехал.

— Вот как. — Петер уставился себе под ноги, потом посмотрел на Мири и снова уткнулся взглядом в землю. — Он выбрал тебя?

— Он никого не выбрал, — ответила Мири чуть резче, чем хотела.

— Похоже, ты расстроилась.

— Из-за него мы переехали в этот холодный дом со сквозняками, репетировали поклоны и глупые хорошие манеры, веря, что кто-нибудь станет принцессой, а он просто приехал и уехал, как будто ни одна из нас его не достойна. Как будто он разочаровался.

— Так вот в чем дело? — Петер повысил голос. — Ты хотела, чтобы он выбрал тебя.

Мири бросила на Петера сердитый взгляд.

— Почему ты на меня кричишь? Теперь нам придется провести здесь еще одну зиму, стараясь превзойти самих себя, но я снова потерплю неудачу. Я не могу работать в карьере, я не могу быть принцессой, так для чего я вообще гожусь?

— Что ж, если это то, чего ты хочешь, надеюсь, у тебя все получится, — сказал Петер. — Пусть он вернется и увезет тебя подальше от горы Эскель, туда, где ты будешь принцессой.

Петер зашагал в сторону деревни, но, пройдя несколько шагов, побежал. Мири смотрела ему вслед. Сначала ей хотелось крикнуть что-нибудь обидное, но гнев быстро прошел, и осталось чувство потери. «Кстати, для чего он приходил? Повидать меня?» — спросила себя Мири.

Она хотела крикнуть «Погоди!», но так и не решилась. Вскоре Петер исчез из виду, а она повернулась и, с силой пнув первый подвернувшийся камень, взвыла от боли.

И тут, словно в ответ на ее крик, раздался чей-то стон.

Ее первой мыслью было, что Олана нарушила договор и устроила очередное битье по ладоням. Но нет, стон был другой, странный и печальный, — так обычно стонет умирающее животное. Мири не очень стремилась присоединиться к неприятностям, которые сейчас происходили в академии, но ей стало любопытно, поэтому она начала тихонько подкрадываться к окну спальни.

Не преодолев и половины пути, она еще раз услышала стон и остановилась как вкопанная, когда раздался звон битой посуды. У нее побежали мурашки, хотя она пока не представляла, чего опасаться.

Все другие мысли вытеснила та, что зазвучала на языке горы. Такого четкого призыва Мири еще не слышала, он нес с собой воспоминание об Эсе. Ей вспомнилось время, когда она, Эса и другие дети играли в «Волка и кролика» на деревенской лужайке. Мири выпало быть кроликом, и она резво бегала по кругу, стараясь удрать от волка, лица которого не видела.

Ее накрыло удушливой волной ужаса: она поняла, что Эса велит ей бежать.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ