Невеста для принца

Шел жаркий спор о девушках, которые нужны в деревне, о скудных припасах на зиму, об угрозе ареста и неизвестности, ожидающей девушек в академии. Солдаты продолжали отвечать на вопросы, утверждая, что учеба в академии — это честь, а не наказание. Мири видела, как Оз задал вопрос отцу и тот, подумав немного, согласно кивнул. Ее охватила дрожь.

— Девушки, подойдите сюда! — крикнул Оз.

Девушки отошли от юношей и приблизились к взрослым. Мири заметила, что Марда держится поодаль.

— Девушки… — Оз окинул их взглядом и потер бороду тыльной стороной ладони. Он был крупный мужчина, известный крутым нравом, но сейчас его глаза излучали доброту. — Мы все согласились, что вам лучше пойти учиться в новоиспеченную академию, о которой талдычил делегат с равнины.

В толпе раздались вздохи и стоны.

— Только не волнуйтесь. Я верю этим солдатам, что с вами все будет хорошо. Мы хотим, чтобы вы прилежно занимались, прилагали все старания и проявляли уважение, когда понадобится. Идите собирать вещи, и поживее, не плетитесь нога за ногу. Покажите этим пришельцам с равнины стойкость жителей горы Эскель.

Неожиданно рядом с Мири оказался Петер.

— Пойдешь? — спросил он.

— Наверное, да. Не знаю. — Она покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. — А ты? То есть, конечно, не пойдешь… ты ведь мальчик. Я про другое: хочешь, чтобы я не пошла? Ладно, не отвечай.

Он озорно улыбнулся:

— Ты хочешь от меня услышать, что я буду по тебе скучать.

— А вот я буду скучать по тебе. Кто еще способен так запутать любое дело?

Уходя, Мири пожалела, что не может взять свои слова обратно и сказать вместо них что-нибудь хорошее, искреннее. Она повернулась к Петеру, но он уже разговаривал с Беной и Лианой.

Тут из дома возвратилась Марда с узелком одежды и мешком продуктов для Мири. Отец обнял обеих дочерей. Мири прижалась к его груди, и он закрыл собой свет факелов и тех, кто прощался рядом. Разумеется, объятие означало, что он любит ее, хотя отец ни разу не говорил об этом вслух. Разумеется, он будет скучать по ней. Но Мири невольно спросила себя, как бы он отреагировал, если бы в академию сейчас отправлялась не она, а Марда, дочь, работающая с ним бок о бок в каменоломне. Стал бы он протестовать сильнее? Отказался бы ее отпустить?

«Скажи, что будешь по мне сильно скучать, — подумала она. — Заставь меня остаться».

Отец только крепче ее обнял.

Мири почувствовала, что ее разрывают пополам, как старую рубаху, которая годится лишь на тряпки. Как ей вынести разлуку с родными и то, что придется подчиняться какому-то незнакомцу с равнины? Как ей смириться с тем, что отцу все равно, останется она или уедет?

Отец ослабил объятия, и Мири отстранилась. Скрип гравия говорил о том, что почти все девушки уже отправились в путь.

— И мне пора, — сказала Мири.

Марда в последний раз обняла сестру. Отец только кивнул. Мири уходила не спеша — все надеялась, что он окликнет ее, попросит вернуться.

Покидая деревню, Мири остановилась и оглянулась. Четыре десятка домов приткнулись к ободранным стенам мертвой каменоломни. На краю деревни стояла каменная часовня, ее старую деревянную дверь украшала резьба с библейским сюжетом о первом обращении Бога-Создателя к людям. Небо на востоке окрасилось в рыжий и желтый цвет, освещая деревню, словно пожаром.

Мири разглядела склон холма, на котором проводила вторую половину дня с козами, и удивилась, почувствовав облегчение оттого, что сегодня ей не придется там сидеть, наблюдая за работой в каменоломне. Хруст камней под ногами девушек дарил обещание чего-то другого — нового места, новых возможностей.

— Поторопись, — велел солдат, замыкавший шествие, и Мири подчинилась.

Девушки рассредоточились по мелким группам, но Мири не решила, к кому присоединиться. Последние несколько лет все ее друзья детства постепенно переходили работать в каменоломню, и Мири привыкла к одиночеству и у себя дома, и на вершине холма с козами. В иное время рядом с ней обычно держалась сестра Марда.

Впереди шагали Эса и Фрид. Мири пробежалась трусцой, чтобы поравняться с ними. После давнишнего несчастного случая Эса не владела левой рукой, но все же работала в каменоломне, когда особенно сильно не хватало людей, а Фрид вообще выполняла самую сложную работу среди каменотесов. Мири восхищалась обеими девушками. Даже если они считают ее обузой для остальной деревни, она не подаст виду, что ее это задевает.

Терзаясь неуверенностью, Мири все-таки взяла Эсу за руку. Деревенские девушки всегда делали так на прогулке. Дотер, мама Эсы, как-то раз сказала, что этот обычай зародился в старину: девушки держались за руки, чтобы не соскользнуть со скалы. Впрочем, Мири в одиночку скакала по горе Эскель лет с пяти и делала это ловко, как козочка.

— Как вы думаете, к чему все это на самом деле? — спросила Мири.

Эса и Фрид покачали головами. Мири внимательно посмотрела на обеих, пытаясь прочесть в их глазах, не хотят ли они, чтобы она ушла.

— Я уверена, эта выдумка про принцессу — уловка торговцев, — продолжила Мири.