Невеста для тирана

Ну да, им-то не понять, что своего жениха я не люблю и боюсь. А мысли о предстоящей брачной ночи наводят на меня ужас до болей в животе. Как мне вынести всё это?

– Дай-ка мне шпильки с белыми цветами с того столика, заколю ей причёску повыше.

Аня радостно подлетает к туалетному столику, стоящему у стены, и сгребает пухлой ладошкой несколько шпилек. Я наблюдаю за неловкими движениями своей двоюродной сестрицы, которая, почему-то, предпочитает называть меня исключительно на «вы», и до боли закусываю нижнюю губу.

Страшно…

– Вот, посмотри, как чудесно вышло.

Тётя аккуратно приподнимает пучок на затылке, выпуская несколько локонов наружу, создавая тем самым шикарную свадебную причёску, и Аня с восторгом закатывает глаза.

– Просто изумительно, маменька!

– Вот-вот, а Миле всё не так.

– Она просто волнуется. Свадьба же.

– Так радоваться должна! Вон, какого жениха себе отхватила! Богат, умён, красив! Да пол страны девушек с ума сходят из-за его предстоящего бракосочетания, рыдая ночи напролёт в подушку. А Мила… Неблагодарная!

– Так он старый, её можно понять.

– Много ты понимаешь! Он в самом расцвете сил. Состояние сколотил, нам всем помог не обанкротиться. По женщинам набегался, теперь и о семье можно подумать.

Крякаю в кулачок, поднимая домиком брови. Вот, даже моей тётушке известно, что за фрукт – Митрофанов. А уж они-то с папой, наверняка, навели о нём множество справок.

И с чего вдруг такая уверенность, что он уже набегался?

– Ему всего тридцать два!

– Так разница в четырнадцать лет! По нынешнему времени он её отцом мог бы быть.

– Много ты понимаешь! Программ всяких непристойных по телевизору насмотришься, а потом языком мелешь! Кыш отсюда!

Аня испуганно приседает, и, потупив глаза в пол, скрывается за дверью, оставив щёлочку. Наверняка, сестрица никуда не ушла – предпочла не злить свою мать, и сейчас стоит, прислонившись ухом к створке.

Они с тётей переехали к нам из покосившегося деревенского домика, расположенного в глухой провинции после смерти моей мамы, чтобы воспитывать грудных близнецов. Но Аня по-прежнему не научилась жить в современном городском ритме, предпочитая не выходить за пределы квартиры, а целыми днями вышивать крестиком разнообразные картины.

Правда, она исправно посещает школу, расположенную не так далеко от дома, и даже, вроде, неплохо учится.

Сколько ей лет? Вроде тринадцать. Мы не сумели подружиться с двоюродной сестрой и не стали подругами.

Жаль, конечно.

Я в задумчивости опускаю глаза в пол. Покачиваю бёдрами, слыша тихое шуршание пышной юбки, от которого по телу бегут мурашки. Ох, правильно ли я сделала, десять месяцев назад заставив отца принять предложение Митрофанова?

Да, конечно, благодаря слиянию двух фирм наша семья словно вынырнула из омута, получив дополнительный глоток свежего воздуха, так необходимый нам.

Но… какой ценой?

*****

Отец долго пытался найти лазейки, которые бы позволили фирме держаться на плаву, но окончательно нас добил праздник «Восьмое марта», когда все покупатели ринулись ни к нам, а к нашему конкуренту.

И тогда, поняв всю печальную суть, происходящего, я расправила плечи и отправилась в кабинет Юрия Александровича.

Секретарша спокойно пропустила меня к Митрофанову, поведя остреньким плечом и снова зависнув надолго в инстаграмме, а я, выдохнув, рванула на себя тяжёлую дубовую дверь.

Досчитала до трёх, пытаясь растянуть на своём лице голливудскую улыбку. А что, если он уже передумал? Или нашёл более достойный объект, чем я?

До сих пор я помню его глаза…

С насмешкой.

Словно он победил в главной битве своей жизни, а я – самый дорогой и желанный трофей. По идее, мне должно льстить внимание взрослого опытного мужчины, от которого у многих девушек рвёт крышу.

Но… Это не про меня…

Ещё никогда я не чувствовала себя такой униженной – словно пришла просить милостыню у всесильного босса, предлагая при этом себя взамен.

– Что ж, проходите, Мила Игоревна. Извините, не знаю вашего полного имени. Милана? Или, возможно, Милена? Или, вовсе Людмила, как в сказке?

– Вы читаете сказки? Похвально.

Нос мужчины заостряется, и из узких ноздрей вырывается шипение, как у кипящего чайника. Он возмущён, что я так ехидно и нагло с ним разговариваю.

Ещё бы, какая-то пигалица.

– Я в вас не ошибся. Вы – крепкий орешек.

– Это точно. Не сломайте зубы.

– Постараюсь. Если что, у меня хороший стоматолог, починит.

– Рада за вас.

Митрофанов нагибается чуть вперёд, сверля меня пристальным взглядом серо-зелёных глаз, в которых читается интерес.

– Итак, что вас привело ко мне?

– Отец на грани разорения, и это – ваша заслуга.

– Звучит как похвала. Очень лестно.

Откидывается в кресле, закидывая руки за голову, принимая при этом расслабленную позу победителя.

Чёртов наглец!

– Ваш отец и так многие годы оставался единственным поставщиком цветов, так что пора уйти ему на заслуженный отдых, вы не находите?

– Вовсе нет. Я не боюсь остаться в нищете, я боюсь, что банкротство погубит папу. Он не сможет жить без бизнеса.

– Я предлагал ему единственный путь решения, он отказался.

– Я согласна.

– Что?