Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

По прибытии невесты 15 февраля в Вильну напряжение только возросло. Елена немедленно отправилась в русскую православную церковь Рождества Пресвятой Богородицы отслушать молебен. Александр, который сопровождал Елену на последнем этапе ее путешествия, направился прямиком в католический храм Св. Станислава. В православной церкви архимандрит Троицкого монастыря в Вильне (и митрополит Киевский) Макарий провел богослужение, после которого Еленой были соблюдены ритуалы, считавшиеся необходимыми в Московии. Волосы Елены были расчесаны, и вместо одной косы незамужней девушки были заплетены две косы замужней женщины, на голову надели кику и покрывало, невесту осыпали хмелем, а православный священник Фома (духовный отец Ивана III) произнес молитвы на вступление в брак и благословил ее крестом[103]. Затем невеста, одетая в лучшие наряды, привезенные из Москвы, присоединилась к процессии, возглавляемой отцом Фомой, и направилась в церковь Св. Станислава, где ее ждал Александр.

Венчание в церкви Св. Станислава совершалось согласно католическим канонам, но для Елены включили несколько православных элементов. Поскольку обряд обручения был совершен еще в январе, свадебный обряд сократили. Однако обряд возложения венцов (что для православных соединяет пару в таинстве венчания) был включен[104]. Невеста (но не жених) стояла на бархате, украшенном сорока соболями (который привезла из Москвы для свадьбы). Священник Фома произносил венчальные молитвы только для невесты, а католический епископ — для Александра. Венец держали над головой одной Елены (над Александром венца не было)[105].

Далее произошел инцидент. В то время как над головой Елены еще держали венец, ей преподнесли чашу вина, что является частью православного ритуала[106]. Как и другие элементы этого ритуала, чаша предназначалась, похоже, только невесте. После того как Елена отпила из нее, отец Фома разбил чашу об пол. В разных описаниях русского свадебного ритуала XVI века присутствует этот момент разбития чаши ногой[107]. Но во всех описанных случаях это делает жених, который перед тем тоже из нее пьет. В случае же Елены и Александра жених был неправославным, поэтому ему не предложили испить вина и затем разбить чашу. Жених и католический епископ были так поражены этим действом, что немедленно прекратили обряд венчания. (По всей видимости, их не предупредили о таком обычае заранее.) Венец убрали от головы Елены, а отцу Фоме запретили продолжать чтение молитвы. В конце концов князь Семен Ряполовский убедил жениха позволить продолжать службу. И хотя мы не знаем, что он сказал Александру, венец снова был поднят над Еленой, и отцу Фоме разрешили возобновить последование венчания[108].

Недовольство нарастало и после венчания. Позже в этот день был пир, на котором состоялся обмен подарками. Но на литовской стороне некоторые сокрушались, что Елена и после венчания одета в традиционный русский наряд. Эти жалобы продолжались еще несколько дней, поскольку Елена продолжала носить одежду русской царевны. Как можно предположить с учетом всей той одежды, которую она привезла с собой, у Елены (или у ее отца) с самого начала было задумано, что она будет одеваться по-московски, не перенимая моды новой родины. Александр же, со своей стороны, не собирался перенимать черты московитов. По всей видимости, он не носил ни одного предмета одежды из тех, которые Елена ему привезла, не скакал на подаренном ему жеребце и не совершал ритуального омовения на утро второго дня свадьбы[109]. Великий князь Александр не желал играть роль русского жениха даже несколько дней.

Но не только свадебная церемония была причиной недовольства обеих сторон. Эта женитьба не увенчалась достижением ни одной из намеченных целей. Во-первых, союз оказался относительно недолог. Александр преждевременно умер в августе 1506 года, Елена последовала за ним в могилу в январе 1513 года. И хотя они были женаты более одиннадцати лет, однако так и не оставили после себя наследника престола ни Литвы, ни Польши (трон последней Александр унаследовал в 1501 году по смерти своего брата, короля Яна I Альбрехта). Во-вторых, этот брак потерпел неудачу и как средство к установлению мира. Война между Московией и Литвой возобновилась в 1500 году и длилась до 1503 года, затем вспыхнула в 1507‐м и продолжалась с перерывами до 1537 года. В-третьих, притом что желание Ивана III, чтобы его дочь оставалась православной, было продиктовано заботой о ее душе, он также хотел, чтобы она всячески подчеркивала свое происхождение и веру, служа маяком московского влияния в обстановке религиозного раскола (на православие и католицизм) в княжестве. Но Елена не оправдала надежд отца — не стала его миссионером и «объединяющим фактором» для выступления православных русинов против католического господства. Наконец, Александр изменил своему слову не склонять Елену к переходу в католичество, чем вынуждал Ивана III снова и снова напоминать зятю об уважении к религии жены[110].