Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков

Где-то между апрелем и сентябрем 1776 года князь Михаил Михайлович Щербатов — философ, придворный, сенатор, публицист, историк, «ученик западного Просвещения» и «рационалист par excellence»[1] — пишет эссе под названием «О супружестве российских царей», приводя вымышленный разговор между двумя знакомыми (министром и гражданином), которые жарко спорят о втором браке наследника престола, цесаревича Павла Петровича (будущего императора Павла I)[2]. Этот диалог происходит сразу после смерти первой жены цесаревича Натальи Алексеевны (урожденной Вильгельмины Луизы Гессен-Дармштадтской). Она умерла после первых родов 15 апреля 1776 года. Смерть ее и младенца стала ударом для цесаревича, влюбленного в жену, и раздосадовала его мать, императрицу Екатерину Великую, так как она надеялась, что молодожены быстро произведут на свет детей, чтобы не дать угаснуть вымирающей династии Романовых. Очевидно, горюющему наследнику не оставалось ничего иного, кроме как собраться с духом и жениться вновь. Тяжелое положение цесаревича и является причиной, по которой герои эссе Щербатова обсуждают злободневный вопрос: кто будет лучшей женой наследника — иностранная принцесса или русская девушка.

Министр и гражданин Щербатова не ходят вокруг да около:

Министр: Что вы мне кажится сегодня гораздо задумчивее?

Гражданин: Вы, милостивый государь, в том не ошибаетесь, да и думаю, что и всякий гражданин задумчивость мою в нынешнем печальном случае, приключенном кончиною великой княгини, должен со мною разделять.

Министр: Печаль и смущение ваше есть весьма справедливы, и в сей общей печали мы должны токмо желать здоровья великого князя и чтобы второе супружество и щастливейшее разрешение обрадовало Россию.

Гражданин: Я и о сем втором супружестве еще задумываюсь.

Министр: А о чем?

Гражданин: О том, милостивый государь, полезно ли российском государям жениться на чюжестранных принцес[с]ах иль не лучше ли бы было возобновить им древний обычей жениться на своих подданных?

Министр: Мне предложение ваше удивительно, сие уже проблемою почесса не может, что российским государям без крайнаго вреда жениться на подданной своей не можно.

Гражданин: То-то, милостивый государь, меня и смущает, что я, напротив того, думаю, что вредны браки на чюжестранных принцес[с]ах.

Министр: Нет, государь мой, я вам сорок причин представлю для показания полезности браков с чюжестранными принцес[с]ами.

Гражданин: А я льщу у себя вам четыреста представить для доказания пользы браков с своими потданными и для испровержения с чюжестранками, ибо и самые ваши доказательства, отрицательными учиня, в свою пользу обращу[3].

Собеседники сохраняют приветливый и учтивый тон, даже когда спор становится жарким. Но Щербатов вывел образ министра исключительно для того, чтобы последовательно разбить все его доводы. Именно это и делает гражданин.

Первая из «сорока причин» министра — дипломатия. Браки между правителями России и иностранными княжествами важны для выстраивания союзов и усиления государства на международной арене. «Никакое государство без союзов быть не может, а на таком свойстве утвержденный союз есть, конечно, наипрочнейший», — провозглашает министр[4]. Но прежде чем министр смог перейти ко второй причине, гражданин напоминает ему, что даже те государства, которые связаны родственными узами своих правителей, идут друг на друга войной. И более того, замечает гражданин, религия часто встает на пути дипломатического урегулирования: