Невеста дракона (ЛП)

— Что если это что-то важное? — Келли зевнула и потянулась.

— Нет там ничего важного. Это всего лишь мой отец. Когда какая-то идея приходит ему в голову, он тут же должен ее озвучить.

Взглянув на большие часы на стене, стрелки которых показывали 8:30, она застонала и пробежалась пальцами по спутанным после сна волосам. Лучи солнца пробивались сквозь массивные окна, и можно было увидеть летавших снаружи драконов. Они не только проснулись, они уже летали.

— Здесь все встают такую рань? — спросила она.

Он фыркнул.

— Это, по-твоему, рань? Я так понимаю, ты не ранняя пташка?

— Не по собственной воле, нет. — Она потянулась и зевнула, затем заметила, что он оценивающе пялился на ее тело.

— Прекрати, — нервно произнесла она и скрестила руки на груди, скрывая за ними мгновенно затвердевшие под его ласкающим взглядом, соски.

— Я знаю, как сделать утреннее пробуждение приятным, — сказал он с лукавой улыбкой.

Ее лицо запылало от смущения.

— Прекрати это, — снова приказала она ему, повышая голос.

— Твое желание для меня закон. Не забывай, что ты можешь использовать это против меня во всех непристойных формах. Я собираюсь в душ. Кстати, там хватит места для двоих.

— В твоих мечтах! — отрезала она.

— О, они сбылись вчера.

Соскользнув с края кровати, он направился к ванной комнате, потом повернулся и посмотрел ей в глаза.

— Скажи мне вот что. Если бы ты не была убеждена, что я вор, ты бы вышла за меня замуж?

Она подумала о том, как он смотрел на нее. Как она чувствовала себя, когда видела желание в его глазах. Как он заступился за нее, когда мать оскорбляла ее. Она вспомнила, как Эмерсон смотрел на Табиту: с огромной любовью, даже спустя столько лет вместе. И спрашивала себя — возможно ли подобное для нее с Габриэлем. Она представила, как просыпается в постели рядом с ним каждое утро, как его пальцы касаются ее живота...

— Ну, я… Я хочу сказать...

— Так и думал, — сказал он самодовольно, и побрел прочь.

* * *

Тереза тоже провела эту ночь в замке.

Однако, спускаясь на завтрак, Келли узнала, что Терезу поймали около двух часов ночи, когда та тайком пыталась проникнуть на территорию, доступ в которую был закрыт. По словам Габриэля, случайно сработала сигнализация и охрана схватила ее на месте преступления. Келли отдала бы свою любимую сумочку от Prada, чтобы увидеть это своими глазами. Ну, ее единственную сумочку от Prada.

Тереза, соревновательная жилка которой была столь же широкой как Техас, когда это касалось Келли, очевидно, пыталась найти рубин самостоятельно.

“Как будто семья Габриэля оставила бы его лежать у всех на виду”, — презрительно подумала Келли. Тереза тоже эмпат, это правда, — они обе унаследовали эту способность от отца — но Тереза далеко не так сильна, как Келли, поэтому она вряд ли нашла бы рубин, даже оказавшись с ним в одной комнате. Чтобы почувствовать его, она должна находиться в пределах полутора метров от него.

— Я приказал Уинтропу ходить за ней тенью двадцать четыре часа в сутки. Назло, — весело сообщил Габриэль Келли, пока они завтракали в саду за замком.

— Хмм. Жестоко. Кому именно ты решил досадить?

Габриэль просто подмигнул ей и допил свой кофе.

После завтрака Габриэль повел Келли на экскурсию в один из флигелей замка, в котором располагалась художественная галерея и библиотека.

Тереза напросилась пойти с ними, и все это время Уинтроп держался на расстоянии трех метров, неотрывно следя за ней. Келли даже не была уверена, моргает ли он. Ну надо же, какая преданность делу.

Габриэль поведал ей о традиции, связанной с Уинтропами, которые уже сотни лет служили его семье. Келли не понимала этого. Если бы она была на месте Уинтропа и работала на людей, сводящих ее с ума, то тотчас же уволилась.

— Это Рембрандт? — спросила Келли, остановившись возле полотна.

— Да, и если тебе интересно, картину мы не украли. Он был другом семьи. Это портрет одного из моих пра-пра и так далее дедушки.

Келли присмотрелась к картине. Габриэль говорил правду; она заметила семейное сходство. Могла даже увидеть лукавый блеск в его глазах.

Кингсли были одной из тех семей, что на протяжении веков по-свойски общается с богемой. Келли было интересно, зачем тогда они крадут драгоценности? Они без того до неприличия богаты. Девушка была уверена, что отчасти это из-за типичной драконьей любви к дорогим побрякушкам и драгоценным металлам, но также подозревала, что из-за скуки. Они казались семьей, которой не хватает острых ощущений.

— Полагаю, ты уже позвонила и рассказала маме о том, что я вчера натворила, — пробормотала Тереза Келли, возмущенно поглядывая на Уинтропа.

— Нет, Тереза, я не такая, как ты, — огрызнулась Келли.

— И слава Богу за это, — надменно произнесла ее сестра. — По крайней мере, у мамы есть хотя бы одна приличная дочь, способная соблюдать правила.

— Да, и она, конечно, очень признательна за это, не так ли?