Невеста драконов (СИ)

Дрогон прикрыл глаза и прямо-таки замурлыкал, испытывая настоящее блаженство. Кхалиси показалось, что его дыхание сделалось непривычно частым, но она не обратила на это должного внимания. Слишком уж её увлекла эта игра. Слишком приятным казался жар тела Дрогона. Дейенерис казалось, будто она сейчас ласкала живое пламя.

Вдруг дракон напрягся, и мышцы его сделались твёрдыми, как камень. Это встревожило Дени и заставило её прийти в себя. Она окинула Дрогона пристальным взглядом, пытаясь понять, в чём дело, и ахнула.

Своеобразный «мешочек» из чешуйчатой кожи, располагавшийся где-то меж задних лап чёрного дракона, растянулся и набух, и из него показался острый влажный кончик ярко-красной возбуждённой плоти.

«Не может быть!», — пронеслось в голове у Дени. — «Он ведь ещё так молод!.. Нет… Всё верно. Дрогон первым изверг пламя, первым взлетел, первым отнял чью-то жизнь. Не удивительно, что он же первым… возжелал женщину».

Кхалиси понятия не имела, как ей следовало поступить. Душа её словно разделилась на две половины, и одна часть без устали твердила, что это неправильно, противоестественно, что Дрогон — её дитя, в то время как другая часть… была заворожена. Этот маленький, пышущий жаром бугорок, манил Дени.

Дрогон заметно насторожился и приподнял голову, устремив на дочь Эйриса долгий, ожидающий взгляд. Он будто спрашивал: «Чего же ты ждёшь?». Визерион и Рейгаль тоже притихли, любопытно поблёскивая глазами на свою «мать» и желая узнать, как же она поступит?

Дейенерис протянула руку к манящему её вздувшемуся мешочку, но замерла в последний момент, колеблясь. Её бледную ладошку и плоть Дрогона разделяло всего пять сантиметров, не больше, и даже на расстоянии девушка кожей ощущала жар.

Неожиданно дракон недовольно зарычал, видимо, желая поторопить кхалиси. Он вновь напрягся, и его разнузданный, багровый член, сочащийся смазкой, стал больше прежнего и полностью выскользнул из плена кожаного мешочка, прямо навстречу руке Дени. Плоть, влажная и пульсирующая, скользнула по ладони девушки, оставляя поблёскивающий след на её коже, и это прикосновение вызвало настоящий «взрыв» влаги у неё между ног. С губ Дейенерис Таргариен слетел внезапный стон, а по её телу пробежались электрические разряды. Пальцы сами по себе обхватили член Дрогона, заставив последнего зарокотать от наслаждения.

Какой же он был горячий! Дени казалось, будто в руке она держит само пламя, но боли ей это не доставляло. Ведь огонь не может ранить дракона.

Дейенерис не могла оторвать заворожённый взгляд от поблёскивавшего влагой багряного органа. Как мог он одновременно казаться таким грубым и нежным, твёрдым и упругим? Не в силах больше сопротивляться желанию, дочь Эйриса чуть сдавила член Дрогона и начала медленно водить ладошкой вверх-вниз, чувствуя каждую его вздутую, пульсирующую венку. Чёрный дракон вновь замурлыкал, как когда «мать» просто гладила его, но на сей раз звук был более низким и утробным.

Когда Дени в очередной раз сжала член Дрогона, из его острого кончика выплеснулась крупная капля густой золотистой жидкости. На миг девушке показалось, будто дракон изверг из себя расплавленное золото, но затем она поняла, что это было семя. Отчего-то боясь даже дышать, Дейенерис наклонилась к окаменевшему органу, и ощутила терпкий запах, от которого влага, уже насквозь пропитавшая её батистовое бельё, заструилась по внутренней стороне её бедра.

Кхалиси открыла рот и потянулась к золотой капельке языком. Она жаждала испить «драконьего нектара», и ей ещё никогда не хотелось чего-то так сильно. В последний раз она испытывала подобное восхищение и трепет, когда вступала в погребальный костёр кхала Дрого… Дрого.

Мысль о погибшем муже вновь пробудила в Дейенерис голос разума. Она одёрнула руку от члена Дрогона, всю липкую и влажную от его выделений, и ужаснулась от мысли о том, как она сейчас, должно быть, выглядит со стороны. Боясь ещё хотя бы на миг оставаться с драконами наедине, Дени вскочила на ноги вылетела из каюты, несмотря на то, что ноги у неё сейчас были, как кисель. Кхалиси слышала, как её детки возмущённо заверещали и вихрем заносились по каюте после того, как «мать» их покинула, и она чувствовала вину перед ними, но возвращаться к ним не смела.

Дейенерис, едва вбежав в отведённые ей покои, прогнала служанок, толком ничего им не объяснив, и, избавившись от одежды, запрыгнула на постель. Буквально спрятавшись под слоем тяжёлых шёлковых одеял, дочь Эйриса почти сразу же провалилась в сон.

С тех самых пор, как Джорах Мормонт позволил себе неслыханную дерзость и силой поцеловал свою королеву, в Дени пробудилось желание близости, о котором она позабыла после смерти Дрого. Желание это оставлялось неудовлетворенно и росло с каждым днём и порождало беспокойные, страстные сны. Сегодня же похоть кхалиси достигла своего абсолюта, и оттого сон её был особенно ярким.