Невеста его высочества

Я рухнула в бездну, увлекаемая волшебным народом, служившим мне проводником в мир Фейвальда. Падение, которое длилось вряд ли больше минуты, растянулось в бесконечность, заставляя тело и сознание перенастраиваться на новый план бытия, а я падала и падала, заботливо поддерживаемая магически и физически кружащими вокруг фейри, и этот переход оказался слишком тяжел даже для моей хваленой магической дисперсии. Дыхание перехватило, перед глазами помимо сверкающих крылышек замелькали разноцветные круги, и я провалилась в небытие.

Открыла глаза, но подпрыгивать, кричать или каким-то иным дополнительным образом подавать признаки того, что пришла в себя, не спешила. Вспомнив уроки Амира, решила для начала внимательно осмотреться. Мейра! По всему выходит, что я все еще в подземелье: молочный рассеянный свет, исходящий от неспешно проплывающего надо мной в воздухе то ли цветка, то ли какой-то разновидности фэйри, позволил увидеть земляной потолок со свисающими с него то ли лианами, то ли корнями деревьев.

Я лежала на спине на чем-то твердом, ровном и довольно высоком, и такое положение меня как-то не слишком вдохновило. Как не радовали и даже настораживали ощущаемые открытыми участками тела поскребывание и царапанье, а прикрытыми платьем — ленивая возня. Я осторожно приподняла голову, перевела взгляд на себя и… Мейра! Мейра! Мейра! Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы не заорать. А вот не дернуться инстинктивно не получилось, но, увы, ни к чему, кроме выступивших на глазах слез, это не привело. Я обессиленно рухнула.

Мейра, удержи меня в сознании! Я со свистом втянула воздух сквозь судорожно сжатые зубы. Потому как лежала на каменной плите, на возвышении, подозрительно напоминающем алтарь, а на мне валялись в разных позах феи с самыми счастливыми и пьяными физиономиями, которые только можно представить.

Капюшон с магипропиткой таинственным образом исчез, и к голой коже рук, плеч и приоткрытой вырезом платья груди прижимались феи, некоторые жадно, а некоторые уже еле-еле, полизывая меня, поглаживая и игриво покусывая. Те, которые успели достаточно нализаться и нанюхаться, со сладким стоном отваливались (иногда на пол, не сориентировавшись из-за дурмана, иногда на складки моего платья), и на их месте появлялись новые. Были и те, что опасливо кружились-жужжали в воздухе, словно пчелы над исходящим нектаром цветком. Эти феи, то ли более благоразумные, то ли соблюдающие трезвый образ жизни, держались от меня и аглации на расстоянии, лишь на минуточку совершали отчаянный летный бросок к броши, судорожно дергались всем тельцем и поспешно отлетали подальше, приходя в себя. Мейра, что это?! Мне показалось или кто-то полз под юбкой вверх по моей левой ноге?! Я нервно пошевелила коленом, и в ответ на это на моей икре сомкнулись остренькие зубки, помогая недовольной хозяйке удержать равновесие. Я сдавленно ахнула.

Думаете, я продолжала терпеливо лежать, потому что тренировала силу воли или потому что была настолько испорчена, что наслаждалась массовой фейской наркотической любовью? Мейра, нет! Мои запястья, щиколотки и даже волосы, оказавшиеся распущенными, надежно удерживал крепкий плющ, называемый «тюремным», тянувшийся по полу и опутавший весь постамент и меня заодно. Поэтому все, что я могла, — это повернуть голову влево-вправо и слегка ее приподнять, даже не достав подбородком до груди. Тем более что та уже была занята парочкой фэйри: одна из них дремала, удобно засунув нижние лапки мне в декольте, а другая вяло ползла на четвереньках к моему лицу. Мейра, а это еще зачем?!

А фейка доползла, приподнялась на шатающихся лапках и, стрельнув длинным и неожиданно клейким язычком, с чувством облизала мне подбородок.

— Эх, забористая! — вздрогнула фейка, и меня передернуло. Я попыталась подбородком столкнуть ее на пол, но фейка была хоть и пьяная, но упрямая. Или это следовало одно из другого? Так что фейка распласталась на моей шее, обняла всеми конечностями и атаку перенесла. Вздохнула и стала методично карабкаться мне на лицо. Мейра!

Тоненькие крылья щекотали нещадно, хотелось чихнуть, а еще больше — вырваться из этого феерического кошмара.

— Ты такая вкусная! — На меня уставились круглые, абсолютно безумные глаза. — Не дергайся, я же упаду!

Тут фея скользнула взглядом по моему лицу и поинтересовалась тихо и задумчиво:

— А что, если в губки?

Ох, нет!

— Прекратите! — четко и властно сказала я. Но, похоже, на мой призыв никто не обратил внимания, по крайней мере, фея, припавшая к моей физиономии, вытянула ротик трубочкой и высунула кончик язычка, прицеливаясь.

— Хватит! — взвизгнула я, собрала синюю искру и выпустила ее на волю. Магия волной прошла по моему телу, заставила его задрожать (многие феи упали, не удержавшись, в том числе и та, что приставала с поцелуями), но дальше этого дело не пошло: волшебный тюремный плющ впитал в себя искру, нейтрализовав ее.