Экран снова вспыхнул цветной картинкой. На сей раз я увидела живого и здорового отца Танеферт. Он был видным мужчиной. Портили его пышный парик и по-женски подведенные глаза. Но что поделать странности местной моды. Он сидел в саду, в беседке, увитой виноградной лозой и розами.
– Я хочу, чтобы ты отправилась в Уадж, моя дорогая, – завил он и, взяв со столика бокал с вином, сделал глоток.
– Зачем? – удивилась за кадром Танеферт.
– Новому царю собирают женский дом. Ты станешь его женой.
– Отец…
– Не стоит спорить, Фриш, дело решенное. Младшая жена царя – прекрасное будущее для любой девицы. А нам это придаст силы и влияние в Септе. Никто не посмеет больше сеять смуту против меня.
Экран снова замелькал техническими кадрами. А потом зажегся новой картинкой. На лице Ахмеса бушевали чувства.
– Я не позволю ему разлучить нас! – процедил он сквозь зубы. Так же как недавно на вечеринке у Тамит, – Я что-нибудь придумаю!
Экран погас. В зале зажегся приглушенный свет.
– Это была наша последняя встреча. За два дня до восстания.
– Ты же не думаешь, что Ахмес все организовал, чтобы заставить тебя выйти за него.
– Не он один, конечно. Но они просчитались. Нашим сторонникам удалось отбить натиск. И власть осталась в руках нашей семьи. Но только семьи больше не было. А я слабая и молодая девица. Никто не позволит мне управлять городом и тем более септом самостоятельно.
– А Ахмес потащился за тобой?
Она развела руками и усмехнулась:
– Если он женится на мне, власть в городе достанется ему. Особенно если мы заручимся поддержкой нового царя.
– Зачем же ты приняла зелье? Зачем решила выскочить из своего тела?
Танеферт вздохнула и ответила голосом полным горечи:
– Потеряв отца я перестала быть выгодной невестой. Зачем царю брать меня в жены? Это не принесет ему никакой политической выгоды. А я устала от всего этого. Не хотела, чтобы меня разыгрывали как фигурку в Сенеке
– Или кто-то подпортил зелье, – усмехнулась я, – кто-то знающий в них толк. И кто-то, кому очень не хотелось, чтобы ты стала женой царя.
Мы посмотрели друг на друга и снова разом проговорили:
– Собачье дерьмо!
Лично я имела в виду Ахмеса. А уж кого имела в виду Танеферт останется с Танеферт.
Я открыла глаза. В комнате было сумрачно. Ночь все еще таилась в углах и под мебелью, но из узких окон из-под самого потолка уже сочилось легкое сиреневое утро. Я лежала на большой кровати в мужской рубашке и в крепких мужских объятиях. Сердце мое скакнуло в горло и забилось там, щекоча гланды. Этот Ахмес, он меня доконает! До чего же настырный тип! Неужели он воспользовался тем, что я провалилась в сон и не могла оказать сопротивления?! И как теперь быть?
– Я тебя и пальцем не тронул, – задушевно сообщил он мне в ухо хриплым шепотом. От которого по спине заструились мурашки.
– А это что? – я хлопнула по его лапищам, сцепившимся на моем животе.
– Это я охранял твой сон, – его губы коснулись нежной кожи за ухом, прижались к пульсирующей венке на шее, опустились на плечо.
– Чего ты добиваешься?
– А ты не понимаешь?
– Я не хочу понимать!
Он все же позволил мне вывернуться из его объятий и слететь с кровати.
– Ладно, – перевернувшись на спину, он закинул обе руки за голову.
– Я в душ! – заявила я и суровым тоном припечатала, – Это не приглашение!