Невеста фараона

— Божественная ладья? — Сашка еще раз ткнул пальцем в обшивку, снова проделав в ней дыру, — Это хуже, чем пенопласт. Нам понадобится куча богов, чтобы привести судно в порядок.

Ахмес показательно огляделся и растянул губы в улыбке:

— Как видишь, богов тут нет. Только лодка.

— А что будет, если мы утонем в этой реке?

Мы с Ахмесом переглянулись. Хороший вопрос.

— Никто не знает. В наших текстах нет об этом ни словечка, — я развела руками, — Вполне возможно от нас ничего не останется кроме малой частицы Ах, которая будет ждать миллионы лет в предвечном океане Нун, чтобы вновь обрести дар жизни.

— Не вариант, — скривился Романов, и резюмировал, — Мы с Дашей остаемся на берегу. Пойдем поищем Феллини с Тарковским. У меня к ним несколько вопросов…

Хороший поворот, спасательная операция отменяется, потому что жертвы катастрофы отказались от помощи. Я усмехнулась, я уже говорю как диктор телевизионных новостей. Все-таки здорово, что мне повезло прожить в двух временах. Пусть и недолго.

— Романов, ты дебил? — Даша тоже подошла к лодке и осторожно тронула ее трухлявый бок, — Даже если ты обретешь тут всю мудрость мира, ты не станешь живее на земле. Сейчас мы там между жизнью и смертью. И если не пройдем путь богов до восточной точки горизонта, мы погибнем. Будешь тусить тут вечно с дурацким Оскаром в руках. И с этой тупой бабочкой на шее. Напомнить тебе, что это не твои реальные достижения, а только мечты. Там на земле ты все-еще студент института культуры. Таким и останешься, если не струсишь проплыть по этой Реке.

Сильная речь! Даже Ахмес расправил плечи. Даша огонь! Сашка же заметно смутился и выронил золотую статуэтку. Та брякнула о бревна пирса и исчезла в темноте. Впрочем, уже через пару секунд снова настойчиво возникла у него в руке.

— Небмаатра, да будет он жив здрав и невредим, в нее влюбился, — шепнул мне на ухо Ахмес, — Да и весь двор не прочь был перейти на ее сторону.

— Она неплохо бы меня заменила, — согласилась я.

На это Ахмес посмотрел на меня своим особенным жгучим из-под ресниц взглядом и прошептал:

— Никто тебя не заменит, Фриш. Ты огонь моего сердца.

Стало жарко, даже душно. А по спине побежали совершенно неуместные мурашки.

Что до Романова, то он как раз наоборот, скис. Наверное, наконец, понял, что ему не выбор предлагают, а единственно возможный путь домой. Сделай или умри. Как я уже успела понять, в его мире это дикость. Современники Саши живут в свое удовольствие и не склонны к подвигам. Но под требовательным взглядом Даши этот разнеженный мальчик вдруг взял и перепрыгнул через борт лодки.

— Тут получше, — сообщил он спустя минуту, как следует потопав по днищу, — Если не тыкать пальцами в борт, может и не потонем. Ух, ты!

И вдруг в его руке оказался меч. Слегка изогнутый, с широким лезвием и толстой рукоятью. Мы с Ахмесом застыли в немом изумлении. А меч ожил, загорелся настоящим огнем. И Романов держал его, излучая лицом смесь ужаса и восторга.

— Что это за фигня?! — заорал он, размахивая им из стороны в сторону.

Ахмес прыгнул на борт. Нагнулся на мгновение и возник вновь перед нами с таким же огненным мечом в руке.

— Они все еще действуют, — выдохнул он с радостью мальчишки, заполучившим ключ от отцовского сарая, — Это так…

— Круто! — закончил за него Романов.

Мы с Дашей переглянулись. Мне кажется, сейчас мы обе были уверены в том, что путешествие без мужчин прошло бы куда спокойнее.

Глава 34. Даша

Ладья оказалась небольшой. По размерам уступала современной однопалубной яхте. В центре нее совершенно неуместно торчал остов трона, который по всем канонам должен быть золотым, но истлел ржавчиной как китайская дешевка. Балдахин над ним тоже превратился в воспоминания, от которых остались четыре кривые палки по контуру.

Парни взяли весла, оттолкнулись от пирса, и лодка поплыла. Река уносила ее в непроглядную мглу. Было жутко. Ахмес и Сашка ни на минуту не расставались с обретенным оружием, то победно размахивая им над головой, то свешиваясь с носа и выставляя над водой, чтобы посмотреть, что там впереди.

— Там сплошной мрак, — с воодушевлением крикнул Романов, и это, пожалуй, лучшее, что можно было сказать об этом месте.

Ночь повсюду: сверху, снизу, со всех сторон, — черный, клубящийся туман. А еще запах Реки. Тяжелый, густой, давящий. Вода — это не свобода. Это западня, в которую мы уже попали. И теперь нужно приложить усилия, чтобы из нее выбраться.