Невеста Франкенштейна

— Есть много свидетелей, которые утверждают, что все это правда, — заметил я. — Однако это нарушает наши представления о человеке как о существе, обладающем свободной волей. Подумать только, один человек благодаря гипнотическому воздействию может убедить другого делать вещи, от которых тот в обычном состоянии воздерживается.

— Вот это как раз и страшно, — заметила моя милая хозяйка.

Наступила пауза, во время которой, как потом оказалось, мы с Корделией вместе подумали об одном и том же, ибо вскоре она продолжила:

— Я тут подумала, а что, если мисс Клементи… что, если этот мистер Уиллер… — И мы уставились друг на друга, как говорится, осененные догадкой, и никак не решались высказать свои мысли вслух.

— Ну давайте же, давайте… Что вы оба замолчали?! — сказала миссис Фрейзер. — Нельзя же начинать предложение и останавливаться на полуслове.

Тогда заговорил я.

— Думаю, мы с Корделией одновременно подумали о том, что мистер Уиллер — это последняя надежда для Марии Клементи обрести дар речи. Ее смотрели многие доктора и видные ученые, но никто из них так и не смог ей помочь. Не исключено, что человек, который мог заставить заикавшегося всю жизнь заговорить без запинки и который продемонстрировал миру множество прочих чудес, — а именно таковым и является Уиллер, — сможет повлиять и на Марию Клементи. Правильно, Корделия? Ты об этом хотела сказать?

Она кивнула, а миссис Фрейзер заметила:

— Может, оно и так. Но почему вы хотите помогать этой отвратительной женщине?

— Она единственный человек, который может рассказать, что именно произошло в ту ночь, когда на мистера Франкенштейна было совершено нападение. Возможно, она видела нападавшего. Но она не может говорить, а мистер Уортли предупредил, что, если даже злодея и поймают, а затем предъявят ему обвинение в убийстве, не исключено, что суд признает его невиновным за недостатком улик.

— Да разве ж такое возможно! — воскликнула миссис Фрейзер. — Человек, все равно что дикий зверь, все время крутится вокруг дома мистера Франкенштейна. Миссис Франкенштейн убита, на самого мистера Франкенштейна совершено нападение… И как они смогут после всего этого объявить, что тот человек невиновен?

— Уортли знает, что такое суд, — сказал я. — Он говорит, что никогда нельзя предсказать, как поведут себя присяжные. Особенно в таком случае, как наш, когда нет никаких свидетелей, способных подтвердить, что этот человек действительно на кого-то напал.

— Если еще они его найдут, — язвительно заметила миссис Фрейзер.

— Если найдут… — согласился я.

— И все же, — вставила Корделия, — если мистер Уиллер сможет помочь мисс Клементи заговорить, у нас есть шанс, что она согласится дать показания о нападении на мистера Франкенштейна.

— Мне казалось, что совсем недавно ты говорила, будто больше не хочешь касаться этого дела, — сказал я с притворным замешательством.

— Я говорила это абсолютно искренне, — ответила Корделия. — Но ведь женщина может иметь два разных мнения одновременно. Где вам, мужчинам, это понять! Бедному мистеру Франкенштейну нужна помощь, и мы не можем ему в ней отказать. Надо действовать как можно скорее, пока мы еще не уехали в Ноттингем.

— Тогда я завтра же поговорю с мистером Уортли, — произнес я. — Он сможет определить, насколько важны такие свидетельские показания. Затем нужно будет убедить Марию Клементи согласиться на лечение. С Уиллером, думаю, особых проблем не будет. Он быстро поймет, что этот эксперимент ему можно будет использовать как хорошую рекламу. А вот убедить Марию Клементи, да еще и без помощи миссис Джакоби… — И еще одна незаконченная фраза повисла в воздухе.

С Уортли я встретился на следующий день. Поначалу его смутило, что мы собирались получить показания свидетеля, воздействуя на того с помощью гипноза. Однако, немного поразмыслив, он согласился, что лучше располагать хоть какой-то информацией, чем не иметь ее вовсе. В конце разговора он добавил, что окончательное решение должны принимать мисс Клементи и мы, раз уж именно нам пришла в голову мысль прибегнуть к помощи мистера Уиллера.

В тот же день после полудня мы с Корделией направились на Чейни-Уолк и там были очень удивлены, когда услышали, что мисс Клементи опять наверху, у мистера Франкенштейна.

— Разве врач не объяснил четко и ясно, что мисс Клементи не разрешено находиться в комнате больного? — спросил я у слуги, но никакого ответа на мой вопрос так и не последовало.

— Она обвела сиделку вокруг пальца, — вполголоса проговорила Корделия, пока мы поднимались по лестнице. — Мы имеем дело с одной из самых хитрых женщин Англии.