Невеста из Холмов

Только когда дверь перестала подрагивать, как будто в тумане, и обрела окончательную форму, Эшлин замолчала. Не открывая глаз, она уже понимала, что получилось. Но прежде чем она повернулась к двери, быстро коснулась губами шеи Брендона, где-то рядом со скулой, там, где дотянулась.

Один поворот ключа, и мир вокруг полностью потемнел, как бывает со сном перед самым пробуждением. А сама Эшлин очень боялась обернуться и увидеть лицо Брендона. Увидеть, что в его взгляде не осталось ни искры того чудесного безумия, что здесь ими овладело.

Она не хотела просыпаться.

* * *

Лежать было удобно, но немного жестко, и почему-то не получалось двигать руками. Где это она заснула? Это точно не кровать… в лесу, что ли? И почему сразу два голоса зовут ее по имени? Наверняка еще совсем ночь.

Эшлин попробовала ответить, что хочет поспать еще, но губы слушались плохо – так бывает после очень глубокого сна. А потом ей в лицо, на шею и грудь плеснула холодная вода, она взвизгнула, дернулась, поняла, что руки привязаны ремнями безболезненно, но неудобно, и открыла глаза.

– Тише, дитя мое, я уже освобождаю вас, – профессор Доэрти наклонился над ней со смесью тревоги и облегчения в лице и отставил кружку. – Вы, прошу прощения, помните, как вас зовут, где вы находитесь, какой месяц за окном?

– Эшлин, дочь Каллена, на деревянной кровати со знаками, сентябрь. – Она нашла глазами второго, кто ее звал. Брендон сидел рядом и развязывал ремни одновременно с Доэрти. Брендон. Так похожий на того, кому Эшлин вручила свою душу. Тот, кого она целовала во сне. Два образа – юный и постарше – сливались в один все прочнее, и в этом слиянии было нечто прекрасное и пугающее.

Поэтому сейчас она избегала взгляда Брендона.

– Ну вот, теперь пробуем сесть, – Доэрти помог ей. – Отлично. Вы нас напугали, девица. Вы вышли из сна почти получасом позже магистра Бирна, и сон явно дался вам обоим тяжело. Рад, что вы оба благополучны.

– Я увидел почти то же, что было во время моего испытания, – пояснил полуправду Брендон. – Это… непросто.

– Еще бы. Могу ли я узнать, какое именно существо явилось девице Эшлин?

– Темная фигура, – Эшлин вдруг поняла, что так и не видела лица того… человека? Существа? – Я не рассмотрела. Я помню, что справилась с ним, но и только.

– Это главное. Мои поздравления, – профессор Доэрти улыбнулся. – Испытание девицы Десмонд далось мне тяжелее. Что же до темной фигуры… это необычно, и когда у вас будет время, девица Эшлин, зайдите к профессору мантики, ее зовут Джинджер Рой, но обращаться стоит матушка Джи. Она из пэйви. Своеобразна в силу своего происхождения и воспитания, но хороша в своем деле и пользуется огромным уважением.

Эшлин кивнула и поблагодарила, уже зная, что сделает иначе. Матушка Джи матушкой Джи. К ней можно прийти и позже. Эшлин хотелось следовать собственному пришедшему в голову только что решению – идти в библиотеку и искать там упоминания о Брадане и его книге. Наверняка там найдется кто-то, кто поможет ей прочитать.

Она же смогла вести сон сама? Значит, и теперь сможет сама. Не опираясь на каждом шагу на тех, кто дает ей советы.

В конце концов, она ши.

Глава 9 Пути законные и не очень

Магистр Бирн любил вводные лекции. Толпа юных балбесов, еще не придавленная грузом знаний и камнем ответственности, с горящими глазами и убежденностью в том, что магия может все. Ну почти. Сейчас ему было сложно сосредоточиться – после путешествия с Эшлин в тот странный сон все время казалось, будто бы реальность куда-то сдвинулась. Будто этот сон действительно был, просто давно.

Однако магистр тем и отличается от школяра, что может отложить размышления о чувствах ради любимого дела и ответственности.

Правда, присутствие Эшлин на лекции заставляло лишний раз беспокоиться. Вдруг она все-таки покажет что-то, людям совсем не свойственное. Впрочем, больше она стульям лишних деталей не отращивала, а преподаватели если и говорили о ней, то как о не по годам умной и довольно бойкой для деревенщины девушке. Хвалили магистра Бирна, что тот разглядел талант за красивым личиком. Если бы они знали…

Брендон вошел в аудиторию, вдыхая ее особый древесно-книжный дух. Смерть, коснувшаяся кого-то рядом, бросает тень на близких покойного. И Брендону понадобился не один день, чтобы точно сказать, что он снова чувствует себя живым. Немного разбитым после браги, бессонных ночей и необычного испытания, в котором он сам оказался ведомым. Но живым. Уже неплохо.

На первых столах, ближе всего к кафедре, сидели девушки. Эшлин же оказалась не с подругами, а в другой стороне, между кудрявым юношей в кружевах и его крупным другом, похожим скорее на пекаря или каменщика, чем на будущего мага. Снова водится с нарушителями спокойствия – вон как шепчутся и пересмеиваются. «Но только ли это заставляет тебя хмуриться, магистр Бирн?» – ехидно спросил внутренний голос.

Стряхнув непристойно личные мысли, Брендон обвел взглядом аудиторию, где затихали рывшиеся в котомках студенты, и начал: