Невеста из ниоткуда

– Лежи, лежи! – один из мальчишек-туристов, Димон, покровительственно похлопал по плечу лежащую на брезентовых носилках Женьку.

Мокрая – весь день шел дождь, – с густо перевязанной бинтами головою Тяка напоминала раненого комиссара времен Гражданской, и это ей очень не нравилось. Вот так вот лежать, беспомощной… Помощь от нее нынче была одна – вес, точнее, его почти что отсутствие – для эстафеты «переноска пострадавшего» Летякину выбрали как самую легкую и не прогадали – пока шли впереди всех!

Серое осеннее небо истекало дождем. Кружились, падая под ноги, желто-красные листья.

– Быстрей, быстрей, – приподнявшись на локте, Женька поторопила ребят. – Вон уже за рябинами две команды бегут, на пятки нам наступают.

– Ничего и не наступают, – презрительно сплюнул Димон. – У них знаешь, штрафов сколько нахватано?

– Смотрите, как бы и нам не нахватать!

– Ой, да ладно тебе каркать!

И ведь точно – накаркала. Судья на этапе ввалил два балла за то, что разметку переступили, а затем еще и за бегущую рядом группу поддержки – мол, подсказывают.

– Да кто подсказывает-то? – громко, едва ль не до мата, возмутилась Тяка. – Эта мелкота, что ли? Они только фоткают, и все. Да и вообще, нам главный судья разрешил!

Судья – желчный, бомжеватого вида мужик лет шестидесяти – его так в лагере все и звали «одинокий мужичок за пятьдесят», иногда еще и добавляя – «неухоженный», – нехорошо прищурился:

– Разрешил или нет, то мне неведомо. А вот за пререкания с судьей сейчас еще штрафов получите! Ну, что смотрите? Команда к работе на этапе готова?

– Готовы…

– Тогда вперед! Сначала вопрос по теории – «поражающие факторы ядерного взрыва».

Поражающие факторы… Черт! Она же, Женька, и есть сейчас – поражающий фактор. Что, если Велесий не сам утонул, что, если ему помогли? Не может такого быть? Может! Зная старую княгиню – очень даже может. Нет, ну если так, то… А что – то? Да ничего…

– Очнулась? Славно.

Девушка вздрогнула: жрец Перуна Миронег ничуть не изменился со времени их последней встречи. Да и не столь уж много времени прошло, с чего меняться-то? Все тот же пристальный, прожигающий насквозь взгляд чуть прищуренных, глубоко посаженных глаз, словно потухшие угольки, темных, все та же борода, и ожерелье из сушеных змеиных голов – все то же.

Женька вдруг неожиданно для себя усмехнулась – тоже еще, объявился… «одинокий мужичок за пятьдесят».

Кстати, а руки-то пленнице забыли связать… так, может, этого чертова волхва отоварить? Резко вскочить, схватить во-он тот череп… Никого больше в капище-то не видно, конечно, окромя идолов. Черепом – по черепу! Каламбур!

– Смеешься – добро. – Миронег тоже скривил губы в неожиданной для него улыбке и столь же неожиданно предложил: – Браги хочешь? Или ромейского вина? Не бойся, не отравим. Хотели бы – отравили уже.

– Чего ж не отравили? – дерзко переспросила княжна. – Ольгу боитесь? Или мужа моего? Или… Свенельда?

– Всех опасаемся, – согласился жрец. – На то и жизнь. А она, жизнь-то, меняется. Что раньше добро было, то потом – смерть! Вот как ты. Ныне тебя живота лишать нам совсем невыгодно – вдруг да заподозрят что, на след выйдут? Гораздо легче тебя домой отправить.

Пленница… впрочем, нет, не пленница, скорее – гостья, округлила глаза:

– Домой?!

– Туда, откуда ты к нам явилась, – щурясь, покивал волхв. – И куда так стремишься вернуться. Мы ведь давно знаем, что никакая ты не княжна – чужая! Так уходи! Мы не держим. Поможем даже.

– Ага. – Девушка грустно усмехнулась. – Я б и рада домой. Вот только не знаю – как… и вы не ведаете.

– Не ведаем, – пригладил бороду Миронег. – Но из Киева тебе выбраться поможем. Да так, что никто ни ловити, ни искати не будет.

– Это как же, интересно?

– Люди от Святослава уже в детинце, завтра к старой княгине-матушке с просьбой пойдут. – Жрец многозначительно помолчал, видать, для того, чтоб эта дерзкая девчонка осознала всю глубину его власти, и, почмокав губами, продолжил: – Святослав-князь похощет на хазар походом идти, ищет, кто заместо него вятичей дальше примучивать будет – дань собирать. Хочет, чтоб Свенельд либо княгиня – да токмо им обоим то надо ли? Княгиня стара, да и воевода немолод – чего ради им в этаку даль хаживати? Потому Святослав-князь и задержался у вятичей – дань, обоз – молодой князь терпети обозов не может! Но и княгиня, и Свенельд-воевода заместо него не пойдут. Вот ты и вызовись!

– Я?! – изумилась Женька.

Волхв ухмыльнулся:

– Ты! А то кто же? Ты Святослава князя жена, покуда – единственная. Именем княжьим будешь дань сбирать – в том для вятичей чести урону нету. По обычаю все, по праву. Поедешь с дружиною малой, со Свенельдовыми отроцями, они тя любят, и ты сама им довериться можешь. Из Киева уедешь легко, а уж там… там, в пути, сама думай, как дальше быть! Уж все лучше, чем тайком, на лодье купецкой… тьфу! Ну? Что глазищами водишь? Решай!

– Решила уже, – вздохнув, Женька махнула рукой.

– Вот и славно!

– Нечего мне тут делать. Разве что…

– Разве – что? – резко насторожился жрец.

Княжна покусала губу:

– Разве что узнать – сам утонул… один человек… или помогли ему.