Невеста-изменница

— Думаешь, если покопаться, можно что-нибудь еще найти? — спросил Ройял.

— Именно этим я и собираюсь заняться.

— Почему бы нам не подключить к делу Чейза Моргана? — предложил Рис.

— Он уже занимался Холлоуэями, — заметил Ройял. — Странно, почему он ни до чего не докопался.

— Холлоуэи жили в Лондоне сравнительно недолго, — пояснил Сэвидж. — И старались не высовываться.

— Я немедленно поеду к Моргану, — сказал Рис. — Но прежде мне нужны еще кое-какие подробности.

Пока Сэвидж пересказывал Рису то, что сумел разузнать за столь короткий срок, Элизабет молча пила чай.

— Мы весьма признательны тебе за помощь, Джонатан, — поблагодарил Рис.

Сэвидж отвел взгляд, явно испытывая неловкость. Он представлялся Элизабет человеком жестким, и все же за его холодностью она угадывала чуткую душу.

После обсуждения еще некоторых деталей собравшиеся разъехались. По дороге домой Элизабет пребывала в задумчивости.

Если Мейсон и Френсис совершили преступление, возможно, и улики против них найдутся.

Даст Бог, с помощью Гребцов удастся заставить их понести наказание за преступление, которое они уже совершили, а не только планируют совершить.

Глава 19

Аннабелл Таунсенд в платье для прогулки из богатой красновато-коричневой тафты и шляпке, из-под широких полей которой едва виднелись светло-каштановые кудри, постучала в дверь дома номер двенадцать по улице Брук-стрит рядом с Гросвенор-сквер.

Краем глаза она заметила полного мужчину, подпиравшего фонарный столб напротив дома. При виде ее он выпрямился, проявив нескрываемый интерес к гостье, пришедшей к Трэвису Гриру. Но Анна его проигнорировала. Когда дверь открылась и на пороге появился Трэвис, она посмотрела на него и улыбнулась:

— Добрый день, Трэвис.

— Какого?..

Без сюртука и жилета, со спутанными русыми волосами, он выглядел неопрятным, но это не лишало его очарования. Нетрудно было заключить, как тяготило его вынужденное заточение.

— Можно войти или я должна стоять на пороге, словно безработная горничная в поисках места?

Карие глаза Трэвиса окинули ее изучающим взглядом, и затем, отступив внутрь, он позволил ей войти.

— С горничной тебя не спутать, Анна. — Трэвис пригладил рукой свои русые волосы, которые явно нуждались в ножницах парикмахера. — Что ты здесь делаешь? Это дом холостяка, и тут тебе не место.

— Я — вдова, пришедшая навестить больного друга. — Она огляделась по сторонам. — Где твой дворецкий? Наверняка он у тебя есть.

— Мне стало невыносимо его присутствие, и я дал ему несколько дней выходных.

— Тогда закрой дверь и пригласи меня в гостиную, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз.

— Там стоит человек, наблюдающий за домом. Что он подумает, если ты…

— Мне все равно, что он подумает.

Она прошла в гостиную и устроилась на красном плюшевом диване. Комната была набита всевозможными безделушками и выглядела чересчур женской для столь мужественного мужчины, как Трэвис Грир. Но, будучи подругой его покойной сестры, она знала, что дом достался Трэвису от матери.

— Ненавижу повторяться, но что тебе нужно?

— Я пришла посмотреть, как ты поживаешь в столь трудный для тебя час. — Она скользнула взглядом по мятой рубашке с перевязанным пустым рукавом и мятым коричневым брюкам. Трэвис никогда не отличался особой педантичностью в одежде, но всегда следил за собой. — Глядя на тебя, могу заключить, что дела твои обстоят скверно.

Трэвис немного расслабился.

— Ты не должна здесь находиться, Анна.

Она это знала, но уже почувствовала старое влечение, страстное желание, чтобы Трэвис заметил ее как женщину. Однако он видел в ней только лучшую подругу сестры. Похоже, она навсегда останется в его глазах маленькой девочкой, а он для нее — мужчиной, в которого она давно и безответно влюбилась.

— Ну, раз уж я здесь, мог бы постараться быть поприветливее.

Это из-за Трэвиса она в девятнадцать лет выскочила замуж за Джералда Таунсенда. Брак устроил ее отец. Джералд был на двадцать лет старше Анны. Терпеливый и любящий муж, он никогда не предъявлял жене непомерных требований. Со временем она даже полюбила его по-своему. Но выйти за него замуж согласилась лишь потому, что не могла заполучить Трэвиса.

— Хочешь чаю или чего-нибудь еще? Остальные слуги на месте. Могу позвонить, и нам принесут напитки.

— Ничего не нужно.

Анна с удовольствием выпила бы чашку чая, но у нее дрожали руки, и она не хотела, чтобы он это заметил. Ей и без того пришлось собрать все свое мужество, чтобы явиться сюда.

— Ты изменилась, — сказал он, когда она сняла шляпку и пригладила волосы.

«А ты все такой же красивый, как и был. И не имеет значения, что теперь у тебя одна рука», — подумала она.

— Ты и вправду нормально себя чувствуешь? — справилась Анна. — Я знаю, что ты не шпион. Что ты был и есть верноподданный Англии.

— Я рад, что ты так думаешь, ведь сейчас многие считают иначе. — Трэвис устало опустился в кресло напротив.

— Ты будешь удивлен, Трэв. Но у тебя много друзей. Включая меня.

— Я слышал, что ты давала бал, чтобы Рис и его друзья могли послушать, не болтают ли в обществе такого, что могло бы помочь делу. Я весьма признателен тебе, Анна.