Невеста Харона. Книга 1 (СИ)

Глава восемьдесят первая

Юлий Юрьевич по просьбе Лидос пробил базу данных о сдаче в наём квартир в доме на Больших Каменщиках. В одном подъезде оказалось таких пять. После посещения двух, в третьей ей повезло.

Дверь открыла Нинка.

— Мне нужен Даня, — без всяких «здрасьте» потребовала Лидос.

— Его нет, — Нинка хотела бесцеремонно закрыть перед незнакомкой дверь.

Но Лидос её опередила. Ударом бедра оттолкнула Нинку, вошла. Схватила стоявший в углу зонтик-трость и стала им избивать обалдевшую толстушку.

— Я тебе покажу, как хамить!

На крик из комнаты появился Даня.

— Кто вы такая?

— Падла! — ругнулась Нинка и, воспользовавшись паузой, прошмыгнула в свою комнату.

— Нам надо поговорить, — спокойно предложила Лидос, бросив в угол поломанный зонт.

Даня нервно оглянулся. Потом закрыл входную дверь, жестом показал куда идти. Лидос прошла на кухню.

— Полагаю, вы знаете, кто я?

— Ада о вас рассказывала. Вы завкафедрой.

— А вы — близкий ей человек.

— Можно и так сказать. Хотите кофе?

— Хочу закурить.

— Пожалуйста…

Лидос села на предложенный стул. Даня вспомнил, что он в одних трусах и удалился, чтобы переодеться.

Лидос прислушалась. Судя по приглушенным мужским голосам, в квартире был кто-то еще. Даня вернулся.

— Слушаю вас.

— Ада в опасности. Она живет в доме опасного преступника. Бандита, уголовного авторитета.

— Это старик-то, бандит? — удивился Даня.

— Её жизнь в опасности. Если она вам дорога нужно действовать решительно.

— Но к ней туда мама приехала. Вы что-то путаете.

— Понятно. Дайте мне адрес, и я разберусь сама.

— Без разрешения Ады? Конечно, не дам.

— Но она в опасности!

— А мне кажется, опасность исходит от Вас, — неожиданно резко заявил Даня.

Лидос встала, потушила сигарету. Посмотрела строго на парня.

— Я надеялась, что Вы её любите… Запомните, бандиты просто так хорошо никому не делают.

Даня пожал плечами:

— Если что-нибудь случится, я Вам сообщу.

— Не надо приходить на кафедру, — Лидос протянула ему свою визитку.

Глава восемьдесят вторая

Харизма Командора, его барственное радушие и продемонстрированная тоска по погибшей дочери, покорили Нелли Ивановну. В своих мечтах она уже видела Аду наследницей этого роскошного дома. Если решил назвать своей дочерью, значит по- настоящему благородный человек.

Ада отнеслась к предложению легкомысленно. Хочет дочерью, пусть будет дочерью. Главное, чтобы платил обещанные сто тысяч. И на просьбы матери — «будь с ним внимательнее», ответила просто. Повезла её в торговый центр «Европейский» и купила английский костюм в магазине «Марк и Спенсер» за тридцать тысяч рублей.

Этого было достаточно, чтобы Нелли Ивановна стала смотреть на дочь другими глазами. Такие подарки ей не делал даже Жора. Из девчонки Ада сразу превратилась в финансово независимую женщину.

— Какая ты у меня стала! — не могла нарадоваться Нелли Ивановна.

Несколько дней, проведенных вместе с Адой, показались ей отдыхом в раю. В дневные часы, предоставленная сама себе, Нелли Ивановна, умудрилась перезнакомиться с соседями. Везде представлялась, как мама дочери Олега Ивановича. А на вопросительные взгляды лишь застенчиво улыбалась.

Поскольку до этого о хозяине особняка практически ничего не было известно, то появление бывшей жены и дочери обсуждалось на всех верандах. Если раньше при встрече с Адой дамы отводили взгляд в сторону, как от уличной девки, то теперь здоровались с приторными улыбками.

Глава восемьдесят третья

Ночью Ада проснулась от странного ощущения тревоги. Это была первая ночь после отъезда мамы, и она надеялась хорошо выспаться. Нелли Ивановна так вошла в роль бывшей жены Командора, что стала вести себя в доме полной хозяйкой. Больше всего Аду раздражало то, что она обращалась с Жеребцом, как с лакеем. У самой Ады сложились с ним доверительные отношения. Сережа оказался не таким дуболобым, как поначалу казалось.

Ада уже привыкла к исповедям Дани и историям Командора, поэтому спокойно выслушивала рассказы Сережи о его службе в морской пехоте. Обычно это происходило после того, как Командор засыпал в кресле у камина.

Жеребец тонко чувствовал дружескую доброту, исходившую от Ады. Поэтому хозяйский тон Нелли Ивановны вызывал в нём мрачное неприятие. Ада, как могла, старалась смягчать ситуацию. Это требовало нервного напряжения.

Ада лежала с открытыми глазами и прислушивалась к звукам ночи. Сквозь шум облетающей с деревьев листвы, чудились посторонние шорохи. За приоткрытыми на балкон створами стеклянных дверей метнулась тень. У Ады замерло сердце. Она хотела крикнуть, но дыхание перехватило. Внезапно двери распахнулись и кто-то в черном одним прыжком оказался в комнате. Ада машинально дернула шнурок бра, комната осветилась. У кровати стоял человек в маске-шапочке и направлял на Аду пистолет с глушителем.

— Только пикни!

Его появление было настолько ирреальным, что Аде показалось, будто она видит сон.

— Я… я… ничего… — еле пролепетала она.

Человек, крутя пистолетом перед её лицом, тихо скомандовал:

— Вставай.

— Я голая.

Он заметил на спинке кресла халат. Взял его, бросил Аде.