Невеста Короля-Феникса (СИ)

— Значит, мы должны вычислить врага до того, как он откроет новый портал, а не обвинять тех, кого проще всего обвинить. Сдается мне, здесь все не так очевидно, — вновь потемнело лицо Бенну.

Аля молча слушала разговоры, обнаруживая в себе помимо страха неподдельный интерес. Все же она хотела разобраться в мире, куда ее принесла древняя магия. Временами ей казалось, что у этого путешествия существовала некая цель. Отец всегда учил: испытания судьбы посылаются для проверки, а в конце непременно ждет награда. С Денисом не было никаких испытаний, он сам оказался неприятной помехой. Возможно, день ее падения с лестницы ознаменовал череду мистических событий, цепочка которых вела путеводной нитью к чему-то большему, чем возможная свадьба с Королем-Фениксом? Каждый день открывал что-то новое. Но Аля боялась сломаться, не выдержать бремя чужих тайн и неизведанных опасностей.

— Аля, что же ты? Иди к себе, — ласково обратилась к ней Огвена.

— Я… Я боюсь, — пискнула она.

— Нечего бояться. Все под контролем, — твердил Бенну, но Аля ощутила, как нервно вздрагивают его пальцы, когда крупная ладонь воина коснулась ее щеки. На мгновение кожу прорезала боль, словно от легкого электрического разряда, а потом по всему телу разлилось невероятное тепло.

— Ой, как это? — только выдохнула она, проводя по лицу и предплечьям: затянулись все мелкие царапины и ушибы.

— Так-то лучше. Магия фениксов должна исцелять, а не сжигать, — улыбнулся Бенну и едва уловимо дотронулся до плеча Али. — Все в порядке. Не бойся, я не оставлю тебя в беде.

— Спасибо. Ты… Ты такой… — хотела что-то сказать Аля, но передумала, будто все слова покинули ее. Она не нашла, как поблагодарить Бенну, но это и не имело значения. Одного взгляда на его лицо, на его обаятельную улыбку, хватило, чтобы вновь почувствовать себя живой — не фарфоровой статуэткой, а человеком.

— Пойдемте, госпожа, пойдемте, — засуетилась Зиньям, увлекая за собой, словно отрывая, уводя от убаюкивающего тепла в холодную стужу буранов тревог и смятения.

Глава 7. В неверном лунном свете

Аля сидела на кровати, обхватив руками колени. Сердце гулко билось в груди, как путник в ненастную ночь у чужой двери. От свежей ночной рубашки доносился едва уловимый запах цветов, но не успокаивал, не расцеплял обруч тревоги, который обхватил тугим кольцом виски. По стенам комнаты зыбкие тени водили хороводы, темно-синее море за окном сливалось с сумраком в покоях.

Напрасно оно пыталось обмануть своей безмятежностью, потому что враги теперь мерещились везде – в тиши дворца, в безоблачном небе, в колебании кобальтовых волн и в лунных отсветах на пенных гребнях. Вечерний морок искажал предметы, делая их зыбкими и страшными. Но свет включать не хотелось, вернее, просто не осталось сил, чтобы разобраться, как работают магические шары-лампочки. Тревожить измотанных слуг Аля не смела.

Весь остаток страшного дня дворец приводили в порядок. Магия фениксов ткала нити незримого защитного полога, но не восстанавливала разрушенные постройки. На время разбора завалов обитательниц гарема отправили по комнатам и велели несколько часов не выходить. Некоторых пришлось переселить: при нападении одна из стен замка сильно пострадала, как и внутренний двор, на который пришелся основной удар. От разряда черных молний рухнула одна из боковых галерей, с которой открывался вид на море.

По слухам, она была излюбленным местом для прогулок самого Короля. Но судя по всему, добраться до него врагам так и не удалось, а стараниями военных противник даже не увидел монарха. Аля не сомневалась, что все стражи-фениксы без колебания отдали бы жизни за своего правителя-жреца.

Понимала ли она, что должно служить причиной такой преданности? Что чувствовали все эти отважные люди? Утром как будто действительно понимала, слышала трепет бесстрашных огненных сердец. Она сама едва не погибла, когда защищала Бенну, поддавшись порыву невероятной смелости. Но к ночи ее окутал невыносимый ужас, будто запоздалый гром догнал ослепительную зарницу.

Нападение пронеслось стремительной чередой событий, цепочкой острых звеньев. Все чувства тогда замерли, перемешались и в воспоминаниях теперь отделялись, достраивались, обретали слова и описание. Когда сознание назвало страх страхом, это чувство набросилось запоздалой голодной тенью и сковало по рукам и ногам. Аля только задумчиво натянула на плечи одеяло, отрешенно закусив его край.

«Что же дальше? Что будет со всеми нами дальше? – думала она. – Как же я устала искать ответы!»

Вечер тянулся бесконечной чередой вопросов: ближе к ужину всех свидетельниц из гарема вызвали в небольшую комнатку возле трапезного зала для получения показаний. За массивным деревянным столом в импровизированной допросной сидел сам Бенну и выглядел он тогда совсем не тем беззаботным улыбчивым парнем, который прилетал к Але на подоконник.