Невеста Красного ворона (СИ)

— Аврора. - В глазах сестры плещется сочувствие, совсем как в тот день, когда она приехала в больницу и узнала, что я потеряла ребенка. - Почему ты вдруг о нем вспомнила?

— Потому что я о нем забыла, - грубее, чем хотелось бы, отвечаю я. Не понимаю, на что злюсь, но чувствую себя черствой, бессердечной тварью. Как же так? Он был не просто уродцем, к которому я потихоньку сбегала на смешные детские свидания. Он был… идеальным?

Смешно. Как может быть идеальным уродливый нелюдимый мальчишка, над которым насмехался весь класс? Как двенадцатилетняя девочка может что-то смыслить в красоте? Но я смыслила, потому что никто и никогда не смотрел на меня так, как он. Потому что он рассказывал о далеких волшебных странах, а когда я спрашивала, откуда он столько всего знает, только улыбался, стучал пальцем по лысой голове и отвечал: «Это все здесь, я там живу… иногда».

— Так ты помнишь его? - повторяю свой вопрос.

— Конечно, я его помню, - говорит сестра. - Но он… умер, Аврора. Давным-давно.

Мне хочется крикнуть, что я не спрашивала, жив он или нет, но сил на злость не осталось совсем.

— Как его звали?

— Но’лу, - без запинки говорит Нана и я с трудом перевожу дыхание.

В самом деле, Но’лу. Как я могла забыть. Странное имя даже для лунника. Потому что обозначает буквально «испорченное полнолуние». Теперь я помню, он рассказывал, что родился минута в минуту в лунное затмение и поэтому мало что взял от своих родителей-чистокровок. И потому был таким слабым и немного странным.

— Просто вспомнила о нем, - говорю с искусственным безразличием, но Нана словно смотрит прямо в душу. - Не бери в голову.

Мы выходим из ВИП-зоны, и, прежде чем уйти, Нана снова спрашивает меня, все ли у меня хорошо. Великодушная добрая умница Нана. Обнимаю и целую ее в щеку, на этот раз почти искренне.

И стоит сестре и Р’рану уйти, кто-то хватает меня за руку, разворачивает на себя.

— Ты мне чуть руку не оторвал! - возмущаюсь прямо в рассерженное лицо лунника.

— Что сказала тебе Су? - спрашивает Ма’ну, и напряжением в его голосе можно, словно отбойным молотком, дробить асфальт.

— Что тебе нельзя играть из-за проблем с сердцем. Ты и правда псих. Полный безоговорочный придурок.

Понятия не имею, что рассчитывал услышать Ма’ну, но его лицо постепенно расслабляется.

— Только это? - уточняет он.

— И еще, что я твоя «бестолковка», которой рот нужен не для того, чтобы говорить. Примерно так.

Я не благородная добрая девочка, и не собираюсь умалчивать об оскорблениях. Пусть даже он ее и уволит - мне все равно. Возможно, потеряв доступ к своему кумиру, Сусанна, наконец, излечится от ненормальной зависимости и даже скажет мне спасибо. Хотя, чихать я хотела на ее «спасибо».

— Я ее убью, - говорит Ма’ну. - Но сначала язык вырву.

Он хочет меня обнять, но я отталкиваю его. И так несколько раз, пока он не вскидывает руки с громким:

— Что с тобой за херня, Аврора?!

— Со мной?! - тут же взрываюсь я. - Что с тобой такое?! Хочешь красиво умереть? Думаешь, тебя запомнят, как самоотверженного игрока? Так вот - нет! Ты станешь просто еще одним сенсационным любительским роликом в ютубе, и какой-то умник срубит на видео с твоей смертью кучу просмотров и лайков. И никакой романтики, псих.

— По-твоему, я должен просто лежать и ждать, когда моему хуевому сердцу захочется остановиться?

— Лично мне ты ничего не должен, - отмахиваюсь я. Боги, к чему этот разговор? Разве мне не должно быть все равно? - Забудь. Мне плевать на тебя и твои заморочки.

Но забыть и поставить точку в разговоре не получается, потому что Ма’ну налетает на меня, словно торнадо, хватает за плечи и буквально вдавливает мое тело в свое. Он так тяжело дышит, что удары сердца колотятся почти в одном мотиве с моей паникой. Лунник снова меняется, но теперь он - сама ярость. Та, что испепелит - и не заметит. Горячий, словно вулкан, и точно такой же взрывоопасный.

— Я нормальный, Аврора! - мне в лицо орет Ма’ну. - Поняла?! Запомнила, блядь, на всю оставшуюся жизнь? Я - нормальный!

Он не говорит «я здоров» или «врачи преувеличили», или что-то в таком духе. Он кричит «Я - нормальный» и эти слова предназначены не мне, а себе самому.

— Ты делаешь мне больно, - пытаюсь достучаться до него, но это равносильно разговору с собственной тенью. Глупо даже надеяться на осмысленный ответ.

— Не суй свой нос в мою жизнь, - предупреждает Ма’ну, только усиливая хватку.

— Целее буду? - подсказываю я, до краев наполненная разъедающей обидой. Поверить не могу, что целовала его и наслаждалась ответными поцелуями. Безумие какое-то. Затмение головного мозга. - Знаешь, придурок, если тебе хочется и дальше украшать меня синяками, то для начала мы составим подробный прейскурант.

Моя уловка работает безотказно: его словно поливают ледяной водой. Лунник отступает, голубой взгляд наполняется осмыслением. Он смотрит то на меня, то на свои ладони. Стаскивает насквозь мокрую футболку, вытирает руки и просто бросает ее под ноги. Словно в самом деле испачкался об меня.