Невеста Крылатого Змея

Леда змейкой из светелки скользнула, ненароком задев Князя плечом, будто обожглась, отчего ж он всегда такой горячий, чудно, право. А если к голому телу прижаться? Леда вдруг остановилась у лестницы в самом низу, ухватилась за перильца дубовые. Новые странные ощущения наполнили грудь, потекли ниже. Отчего-то сама собой привиделась в уме откровенная картинка — двое обнаженных людей сплелись на ложе воедино, и так им хорошо оттого, так сладко, что и словами не передать.

Леда подобные мысли постаралась скорей отогнать, поспешила к Арлете, стала выполнять ее поручения на кухне, добрые блины удались в тот вечер, да еще и с луковым припеком. О Радунюшке справилась Леда, вроде помирились мать с дочерью, затихли упреки да пересуды. Так в делах и заботах по дому прошли два дня, оставшихся до последнего летнего праздника.

Еще накануне Годар со своими людьми уехал на большую охоту. А утром Торжества заглянула к Леде чернавка, передала, что зовут ее молодые девушки на луга с собой. Удивительно немного, прежде лишь от Радуни такое приглашение поступало. Среди местных красавиц Милана верховодила и не очень она Леду привечала, все знали. А тут вроде как сама в кружок принимает, может, замириться хочет. Так вроде и не сильно ссорились.

Леда даже не стала сказываться Арлете или Радсею, собралась и вышла из княжеского терема. Подхватили ее девицы под белы руки и увлекли за ограду.

— Чучелко славное сложили, пойдем-ка, одобришь!

Только увели Леду почему-то не на ближайший луг у поля — там вовсю уже готовились к старинному обряду срезания Первого колоса, а намного дальше — на заброшенный выгон для скота. Прямиком к ветхим сараюшкам, где когда-то ночевали овцы. Леда послушно шла, окруженная стайкой девчонок, радовалась, что вокруг смеются, да поют песни. А вот когда увидела Милану, сидевшую на бревне у сарая с длинным хлыстом в руках, начала и задумываться. Только Милана сразу же повела жесткий разговор:

— Долго с тобой нам возиться некогда! И так подлости твои терпели изрядно, но пришел черед и сквитаться нам.

— И чем же я вам плоха? Вроде не лезу на рожон, живу тихо…

— Тихо, говоришь? Оно и видно… Из лесу явилась Князей оморачивать, так и того тебе мало показалась. Перекинулась на простых парней, женихов наших. У, змеища подколодная! Бесстыжие твои глазищи! Такую и живьем закопать в землю не совестно.

— Ты, вообще, о чем говоришь-то? Каких еще ваших женихов?

— Ага! Гляньте-ка на нее, овечку безвинную из себя строит. Да все Гнездовье видело, как ты под руку с моим Вадичем шла. С той поры он ко мне и не заглядывает, и ноне с Самим на охоту уехал, даже не повидались. Твоя работа, ведьмища ты лютая! Ты разлад меж нами напустила!

— Господи, чепуха какая! Не нужен мне твой жених! У меня есть Радсей…

— Не будет скоро Радсея! Тогда за кого примешься? Кто на очереди второй?

Сообщницы Миланы одобрительно зашумели, а Леде стало жутковато. Ох, не доведут до добра эти женские разбирательства, но ведь не станут же девчонки ее взаправду колотить?

— Давайте решать уже с ней, а то на поле надобно идти, скоро хватятся.

— Плетьми огреть разок-другой да прогнать обратно в чащобу. Пусть с волками живет! Там за свою примут.

— Соломой обложить и сжечь, огонь всю скверну очистит.

— На притолоке повесить, вон и крюк торчит…

Леда похолодела прямо. Неужели всерьез эти угрозы? Не с ума ли повернулись местные красавицы. Так ведь ни за что же можно пропасть!

Милана ловко хлыстом по земле щелкнула и приказала:

— В сарайку ступай! Запрем тебя до ночи, а то и до самой зори. Посидишь одна, так, небось, и вспокаешься, впредь умнее будешь. Может, хоть дедушка-хлевник тебя тут пошугает малость. Он горазд шутки шутить, пущай тебе косыньки-то порастреплет.

— Девочки, да вы что!

Несколько крепких молодых рук затолкнули Леду в сарай, двери тут же затворились, и вскоре девушка поняла, что ее не только закрыли на засов, но и подперли двери каким-то батогом для надежности.

«Вот же дурехи! Мне бы и так не выбраться…»

Леда даже не стала вырываться и кричать, вряд ли донесется до поля, сама же прислушивалась недолго к ругани за стеной и вскоре поняла, что девушки уходят. Вот и осталась одна. Ох, неприятно! Вроде и белый день на дворе, а в сараюшке без окон темно, только из одного угла в потолке пробивается свет, кажется, пара досок на крыше обветшали, прогнулись. Леда осмотрелась и приуныла. Мысль о том, что придется весь праздник провести в душном старом помещении с запахом подсохшего навоза, радости не прибавляла совсем.