Невеста лунного огня (ЛП)

Что он мог даже сейчас влиять на меня чарами, и ощущения в этой постели могли быть результатом его темной магии.

Время шло ужасно медленно. Я задремала, но пришла в себя, моргая, ничего не видя. Лунный огонь догорел, оставив комнату темной. Муж спал рядом со мной, глубоко и ровно дыша.

Я медленно села. Он не пошевелился. Он спал крепко, слава богам! Я отодвинулась от него и соскользнула с дальнего края кровати. Платье сдвинулось, раскрывая больше кожи холодному воздуху. Я быстро поправила юбку и ткань на груди на место.

А потом на носочках прошла к рабочему столу. Я знала комнату хорошо. Я могла найти путь в темноте, не спеша от страха. Я должна быть медленной, действовать четко. Мои пальцы нашли корзинку.

Пролезли внутрь.

Коснулись свечи.

Я вытащила ее и прижала к груди, быстро помолилась небесам. Как ее зажечь? Лунный огонь не мог появиться на ней по моему приказу. И… хватит ли его, чтобы свеча загорелась?

Я села на корточки у камина, тихо вызвала лунный огонек. Хоть он был лишь одним язычком на белом камешке, он казался ужасно ярким после полной тьмы. Я поежилась и оглянулась на кровать. Я могла различить силуэт мужа, лежащего там. Но он не двигался, и его глубокое дыхание все еще звучало в тишине.

Моя ладонь сильно дрожала, я боялась, что уровню свечу. Я поднесла длинный белый фитиль к лунному огню. Он заискрился… и загорелся. Когда я подняла свечу перед собой, она засияла зеленым светом, горький запах ударил по носу. Но через пару мгновений зеленый свет пропал, став оранжевым огнем. Запах тоже пропал, и я уже сомневалась, что он вообще был.

— Точно, — прошептала я.

Я медленно и осторожно встала с колен и подошла к кровати. С каждым шагом мой страх рос. Еще не было поздно. Я еще могла задуть свечу, убрать ее в корзинку и забраться в кровать к своему мужу. Я могла разбудить его, попросить о поцелуе и рискнуть всем ради ночи с ним, надеясь, что это снимет его проклятие.

Если его проклятие было настоящим.

Последняя мысль опалила разум, как раскаленное железо. Я не поддамся уловкам фейри! Что бы ни случилось, я должна знать правду. Я должна знать, очаровал ли он меня. Я не могла доверять ему, но я доверяла Бриэль. Моя сестра хотела для меня лучшего. Я должна была верить в это.

Я подошла к кровати.

Подняла свечу и склонилась, чтобы посмотреть на своего мужа.

Он был… поразительно красивым. И очень странным. Он лежал расслабленно, губы были чуть приоткрыты, и свет моей свечи блестел на острых зубах. Но те губы были чувственными и полными, и хоть черты лица были резкими, словно твердые черты из-под руки мастера-художника, они идеально соединялись, выглядели уверенно. Он был в красном одеянии с золотым подбоем, открытым от горла до пупка, было видно мускулистый торс, который я дважды исследовала руками. Его кожа была темно-серой, казалась лавандовой в свете свечи, и ладонь на животе была с длинными черными ногтями, сияющими, как отполированная сталь.

Два изогнутых рога росли из его лба. Рога дьявола.

Но он не выглядел как дьявол.

Я застыла, напрягшись. Ждала. Будет взрыв от снятых чар? Или они уже растаяли, и я не поняла этого? Я вдруг освободилась от его очарования?

Нет. Это не сработало. Иначе почему я ощутила сильное желание склониться и прижаться к его губам своими? Разбудить его четвертым поцелуем. Увидеть, как длинные ресницы поднимутся, чтобы я узнала цвет его глаз.

Может… может…

Я склонила голову.

Свеча чуть накренилась.

Три капли горячего воска упали на его щеку, как капли крови.

Его глаза широко раскрылись, и я посмотрела на желтые глаза с огромными черными зрачками, словно у кота. Зрачки уменьшились в свете свечи до точек.

— Валера! — охнул он.

Его острые зубы сверкнули. Он с воплем вскочил, взмахнул рукой, чтобы выбить свечу из моей руки. Я не смогла подавить крик от внезапности жеста, и свеча упала на пол. Оранжевое сияние тут же потухло, и горький запах пропитал комнату. Я оказалась во тьме.

Я отшатнулась от кровати, споткнулась об край платья и упала на пол. Юбка раскрылась вокруг голых ног. Я была испуганной, открытой. Уязвимой.

Я услышала, как он встал с кровати.

— Что ты наделала? — его голос был низким, но поднялся в хриплом вопле, а потом стал ревом, от которого кровь стыла в жилах. — Что ты наделала?

28

Я сжалась, подняв руки, защищаясь. Но хоть я была напряжена и дрожала, удара не последовало. Вместо этого всхлип раздался во тьме. Но не с моих губ.

— Я предупреждал, — его голос дрогнул, он попытался вдохнуть. — Я говорил, что тебе нельзя видеть мое лицо. Валера! Валера, любимая! Почему ты не могла мне довериться? Почему? Почему?

Я попыталась отползти от него, быть подальше. Но мои ноги запутались в платье, и я осталась на месте. Я рухнула на локти, смотрела на непроницаемую тень.

Его голос снова донесся до меня, тише, почти мягко:

— О, любимая, ты все еще меня боишься? Я ничем не смог завоевать твое доверие? Я был таким дураком! Я думал, что одну ошибку можно преодолеть. Что ты простишь меня за то, что тебя забрали сюда, если я… Но слишком поздно. Теперь уже поздно. Она идет за мной.

— Кто идет? — выдохнула я.