Невеста моего брата

Поднимает голову. Потемневшие глаза пылают. Снова страстно припадает к моему рту, ясно давая понять, кто является хозяином положения, жестом собственника выдавая намерение главенствовать во всем…

– Алекс, – вырывается стоном.

Замирает, глядя в глаза, дышит тяжело.

– Прости… Не останавливайся.

Алекс нежно гладит меня по щеке, эти прикосновения оставляют огненные следы…

– Как ты прекрасна… – оба напряжены и охвачены дрожью.

Стремясь уменьшить пульсирующую боль-наслаждение, прижимаюсь к бедрам Алекса, в ответ он издает стон и вжимается в меня. Прошлого нет. Только настоящее и осознание, что мы созданы друг для друга.

Дрожу всем телом от новых ощущений, впиваюсь в его плечи, выгибаюсь, трусь о него.

Завороженно смотрю, как пульсирует жилка на лбу Алекса, черты его лица заостряются, становятся более хищными, а биение сердца – учащенным и оглушающе громким.

Ощущение, что кровь в моих жилах вдруг превратилась в жидкий мед.

Мир растворяется в чистых эмоциях, почти невыносимое удовольствие накатывает волнами. Повинуясь инстинкту, обвиваю ногами спину Алекса, упиваясь ответным рыком удовольствия.

Мне кажется, что нет ничего более совершенного в этом мире, чем соединение наших тел. Как же волшебно лежать сейчас под этим мужчиной, смотреть ему в глаза и делить с ним момент блаженства. Приподнимаюсь навстречу каждому выпаду, чувствуя приближение чего-то еще более прекрасного.

И оно приходит, взрыв невиданной силы, ослепительная вспышка, разбивающая нас одновременно на мельчайшие частицы.

Глава 20

Когда эйфория проходит, чувствую опустошение и смущение. Все прежние страхи возвращаются. Нашариваю одеяло и пытаюсь натянуть на себя, чтобы прикрыться.

– Мне нужно домой… вызови такси, пожалуйста, – прошу дрожащим голосом.

Алекс выдыхает, и отодвинувшись, встает.

Никогда в жизни не испытывала такого сильного стыда. Что я наделала? Сиюминутное удовольствие, зато теперь годами буду поедом себя сжирать…

– Ты можешь никуда не ехать, но ведь и так это прекрасно понимаешь, – холодно произносит Алекс. – Самобичевание и заламывание рук не обязательно. Я не тот кто будет осуждать тебя. – Оставайся, завтра отвезу тебя рано утром домой, а потом на работу.

– Конечно, тебе это как высморкаться! Извини что порчу тебе вечер секса, – выпаливаю и тут же жалею о своих словах…

Зачем я это сказала? Унизила себя прежде всего… Алекс предложил услуги шофера, пытается быть милым, а я веду себя как истеричка. Я смущена и растеряна, меня пугает произошедшее, раздражает спокойствие Алекса, и в то же время испытываю нелогичное желание снова оказаться в его объятиях. Все это до слез бесит.

– Ты не ребенок, но ведешь себя именно так. Бэмби, прими уже это как данность. Хотя, если тебе будет легче винить во всем меня, пожалуйста. Я не против.

Его слова попадают в цель. Мне действительно куда легче разжечь в себе ненависть к нему, внушить себе, что он во всем виноват, нежели признать, что я его хотела. Очень хотела.

Предательский румянец заливает щеки прежде, чем я успеваю потупиться, чтобы скрыть мучительную неловкость.

– Нет, я не собираюсь винить только тебя, – у меня дрожат губы, понимаю, что вот-вот разревусь как дура.

– Черт, ладно, извини. Не стоило читать тебе нотаций. Пошли… я тебя опять чаем напою, что ли, – вдруг меняет тон Градов.

– Нет, я хочу домой, серьезно.

Закрыв на миг глаза, чувствуя подступающие слезы, вскакиваю с постели, подхватываю халат и убегаю в ванную комнату. Какое-то время просто сижу на бортике ванной, не могу остановить текущие слезы. Потом взгляд падает на стиральную машинку, в ней крутится что-то знакомое. Режим сушки. Заботливый Алекс засунул мое мокрое платье посушиться. Выключаю машинку. Платье почти сухое. Надеваю наряд, который сейчас мне особенно противен.

Алекс ждет, прислонившись к стене напротив двери в ванную.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо. Мы взрослые люди. Давай не будем ходить по кругу.

– Возьми мою куртку. Такси ждет у подъезда. Позволишь заплатить за поездку?

Ты же знаешь, что нет.

– У меня есть деньги. Все равно, спасибо.

***

– Твои ночные приключения становятся нездоровой привычкой, – ругает меня на следующее утро Машка. – Слиняла, даже плащ свой забыла. Ты не околела, мать? Или твой заботливый кавалер горячий как песок в пустыне?

У меня раскалывается голова, слушать нотации нет никакого настроения.

– Чего молчишь? Я требую объяснений! Ты хоть с Градовым была? Ну конечно с ним. Может уже перестать трепыхаться, Рад? Признать, что старший брат куда более секси, чем младший. Куда он увез тебя? Раад, ну колись уже, не молчи!

– Хватит, серьезно, Маш, я на работу опаздываю! – восклицаю раздраженно.

– Так не честно, – надувает губы подружка. – Я тебе о своих кавалерах рассказываю абсолютно все.

– Маш, пожалуйста. Мне так тяжело…

– У вас было?

Моя понуро опущенная голова и красные щеки говорят красноречивей слов.

– И как он? Лучше Вадима?

– Маша!

– Что?

– Я не сравниваю. Я… это была ошибка.

– Почему?

– Он брат моего бывшего… Это отвратительно.