Невеста моего отца

— Влад, я должен признать кое в чём. Теперь, когда опасность миновала, я могу рассказать правду: я не собирался жениться на Насте! — начинает Роман Николаевич.

Влад моментально поднимает голову, смотрит на своего отца, а его глаза горят, как два небесных фонарика. Кажется, что в эту секунду в его душе загорается надежда. Но на что? Тот факт, что его отец не собирался жениться на мне, ничего не меняет в наших отношениях с ним — у нас с Владом нет и не может быть будущего! Или во мне просто говорят обида из-за той девушки, которую он притащил вчера, чтобы забыться и отрешиться? Чтобы выкинуть меня из головы? В висках стучит, а я делаю глоток горячего чая с тонким вкусом барбариса и немного жмурюсь, потому что тепло начинает моментально распространяться по всему телу, согревая его.

— Почему ты не сказал сразу? — спрашивает Влад с обидой, сквозящей в голосе.

— Прости, сын, но я не смог сделать этого, потому что должен был сохранить всё в секрете. Все должны были верить в то, что Настя моя невеста… Я даже ей смог признаться только, когда отправлял вас в пригородный особняк, чтобы бедная девочка не сошла с ума от мыслей, что ей предстоит стать женой старика. В любом случае, хорошо то, что хорошо заканчивается, и пусть в нашей истории исход не самый лучший… — Роман Николаевич косится на меня, но я всем своим видом даю понять, что меня не огорчила новость о смерти отца, и он продолжает: — Победа всё равно за нами. Больше не будет несправедливости, и невиновные не станут страдать… Конечно, на сцену непременно выйдут новые злодеи однажды, но пока у нас есть время, чтобы выдохнуть спокойно.

Ещё какое-то время Роман Николаевич говорит с Владом о том, что он никогда бы не позволил себе подобную глупость и не женился на такой молоденькой девушке, а потом, когда повисает тишина, я разрезаю её вопросом, от которой самой становится немного не по себе:

— Простите, раз всё закончилось, могу ли я собрать свои вещи, чтобы вместе с мамой вернуться домой?

Роман Николаевич бросает на мою маму взгляд, наполненный нежностью, и я немного смущаюсь, что заметила это. Неужели между ними пробежала искорка симпатии? Или мне просто показалось это?

— Конечно, Настенька, теперь ты вольна решать, как тебе поступать! Я бы предложил вам остаться какое-то время у нас, но если вы хотите вернуться…

— Спасибо! — улыбаюсь я и поднимаюсь на ноги. — Я соскучилась по своей комнате и по квартире, в которой выросла.

Я обещаю маме, что скоро соберу всё, потому что хочу как можно быстрее покинуть этот дом и сбежать от Влада, но он увязывается вместе со мной, пусть я и пытаюсь отказаться от его «помощи».

— Влад, пожалуйста, не говори ничего! Мы вчера всё решили: между нами не может быть ничего, потому что всё то, что было — осталось в прошлом. Сегодня утром я поняла одно — я тоже была влюблена в того мальчика, который спас меня, вытащил из озера, и не позволил захлебнуться… Это всё детская влюблённость, которая не может иметь ничего в настоящей жизни. Мы уже давно выросли… И в настоящем мы не подошли друг другу.

— А я докажу тебе обратное, — отвечает Влад, прижимает меня к стене и впивается в мои губы поцелуем, от которого становится томительно больно, и на глаза наворачиваются слёзы. Кого я пытаюсь обмануть? Я влюбилась и в этого, настоящего, Влада… Вот только я понятия не имела, что на самом деле испытывал он ко мне…

Попытка оттолкнуть его от себя терпит поражение, и Влад ещё сильнее прижимает меня к себе. Вместе с негромким стоном с его губ срываются слова, которые рвут душу на части:

— Ты моя, Настя! Ты только моя!

Вот только негромкое покашливание заставляет нас резко отпрянуть друг от друга и воззриться на мужчину, стоящего в дверном проёме.

— Простите, что прерываю вас, но я рассказал не всё, — говорит Роман Николаевич и опускает голову.

Глава 21. Влад

Отец входит в комнату, и отчего-то у меня сводит конечности. Что он хочет сказать? Сердце начинает колотиться в груди, но это, скорее всего, от выброса адреналина в кровь. Если бы не отец, мы с Настей вряд ли ограничились простыми поцелуями, и, наверное, это было слишком опрометчиво, неправильно в нашей ситуации. Я должен был убедить её в том, что мои намерения в отношении неё чисты, а не просто получить то, что давно желал… В первую очередь мне следовало разобраться во всём самому, понять, что именно я испытывал к Невесте, и почему не признал ту самую девушку в Ненастье. Мне следует во всём разобраться, а уже потом делать серьёзные шаги. Хотя, по сути, я уже всё для себя решил — я докажу Насте, что она нужна мне. Она, а не образ жертвы, которая нуждалась в рыцарской опеке и помощи.

— Я должен был давно это сделать, но тогда я считал себя правым…

Отец до этого державший руки за спиной, протягивает одну из них и бросает на кровать Насти конверты с письмами. Их около десяти штук, и в голове тут же начинают крутиться шестерёнки. Кажется, я начинаю понимать, почему не получал письма от Невесты — отец не позволял мне сделать этого… Он прятал письма, чтобы те не добрались до адресата.

Зачем?