Невеста Мрачнейшего

-Ты не права, - произнес Айден тихо, обращаяся к До-Ка-Ри, видимо, имея в заначке какие-то аргументы против ее слов. Теперь я знала, как чувствует себя человек, вокруг которого рухнули картонные декорации, и теперь он видит мир таким, каков он на самом деле. А то, что раньше принимали за истину, теперь валяется в грязи, попираемое чужими сапогами.

Я молча поднялась с места и ушла в палатку, слишком резко задернув за собой полог. В повисшей тишине стрекотали цикады, или их дальние родственники, выводя заливистые рулады, как колыбельную. Тени на ткани больше не шевелились. Я раздраженно взбила подушку, укладываясь на аскетичной кровати, питая ложные надежды поспать.

Но уснуть мне так и не удалось.

Часть вторая. Глава 30. Костяная застава

О том, что наступило утро, говорили только звонкие трели птиц, которыми заполнился лес, да светло-сиреневый орел на небе по краю, очерчивающий силуэты деревьев-исполинов. Я со стоном поднялась с кровати: после бессонной ночи, с кругами под глазами, с ноющей спиной, я казалась себе разъяренным берсерком. Вот только сил, чтобы устраивать разборки, у меня не осталось.

Когда я соизволила появиться на свет божий из палатки, все рыцари уже были в сборе, а рядом До-Ка-Ри укладывала пожитки в широкую, потрепанную сумку. Все не влезало, и До-Ка-Ри не стеснялась утрамбовывать кулаком все то, что не влезало добровольно. Виллан, вернувшийся после ночной прогулки по лесу в благоприятном расположении духа, радостно приветствовал меня и сильно обиделся, когда я не смогла разделить его восторг. До-Ка-Ри он тактично, но обстоятельно игнорировал: она придвигалась к нему в надежде на разговор, но Виллан ускользал, как вода сквозь пальцы. Вот он ворошит потухшие угли костра, но стоило Пожирательнице сделать шаг вперед, как рыцарь мигом оказывался на другой стороне поляны, рассматривая дорогу, которая вела к Костяной заставе. До-Ка-Ри злилась, но ничего не могла поделать.

На скорую руку позавтракали остатками мяса, слушая сетования До-Ка-Ри, что мы лишили ее всех припасов, а затем двинулись в путь.  Я шла рядом с До-Ка-Ри, молча, не вслушиваясь в чужое щебетание: все звериное, что виделось в ней под покровом ночи, пропало, и теперь по утоптанной тропинке шагала обыкновенная девчонка, едва ли старше меня.

Руц быстро выбился вперед и обернулся:

-Разведаю путь. Будьте аккуратнее, в этом участке леса всегда было неспокойно.

Виллан ухмыльнулся, но улыбался не долго. Руц нахмурился, неохотно давая совет:

-И - потише. Особенно ты, Виллан.

Рыжий попробовал возмутиться, завопил, но осекся когда из чащи ему ворчливым рыком отозвалось «что-то». Правоту Руца признали единогласно, и то скрылся в зарослях.

День в мире Талла не многим отличался от ночи. Свет, жалкий и тусклый, едва ли освещал дорогу, окрашивая растения на обочине и деревья в противный серый цвет. Солнце, плоский блин на небе, силилось, но не могло выжать из себя ни капли тепла, холодный ветер проникал в рукава, щекоча зябкими пальцами. До-Ка-Ри весело шагала, на ходу развлекая себя тем, что перекидывала из ладони в ладонь светящийся шарик, размером едва ли больше попрыгунчика. Шарик издавал тихий писк, каждый раз, когда сильные пальцы До-Ка-Ри ловили его в воздухе и сжимали.

-Что это? – я вытянула шею, заглядывая ей через плечо, поневоле заинтересовавшись. В воздухе пахло чем-то сладким, вроде свежей ежевики, и туман раздражения в голове постепенно рассеивался. Дышать стало легче, но тоска никуда не пропала. Она копилась черными каплями в самом дальнем уголке сердца.

-Дух, - беспечно отозвалась До-Ка-Ри, еще сильнее сжимая в ладони шарик. Люминесцентная плоть его, с крупными пятнами зелени, проглядывала сквозь пальцы, будто молила о помощи. До-Ка-Ри только веселилась, поднося кулак к уху и вслушиваясь в задушенный писк. – Знаешь, почему меня зовут Пожирательницей?

Не дождавшись ответа,  она ловко подкинула шарик в воздух и, широко раскрыв рот, проглотила. Писк резко стих.

Я моргнула, отшатываясь, но мой испуг До-Ка-Ри только развеселил. Она запрокинула голову, хохоча и демонстрируя острые, как у ласки, зубы неестественно-белого цвета. Ночью мне не удалось как следует разглядеть девушку, но сейчас, при свете дня, пускай и скудном, семейное сходство Виллана и До-Ка-Ри было неоспоримым. Тот же овал лица, тот же изгиб капризных губ и серые глаза в мелкую крапинку. Да, точно родственники. Только волосы Виллана возмущали своей рыжиной, яркой и бесцеремонной и торчали упрямыми иглами на затылке, придавая владельцу вечно взъерошенный вид, тогда как на плечи До-Ка-Ри спускались темно-медные локоны, которые она рассеянно отбрасывала с лица, чтобы не мешались.