Невеста Мрачнейшего

Вероятно, у меня было очень красноречивое лицо, ведь Шартиар поспешила меня успокоить, снова вскользь ловя мои мысли:

-Вовсе не напрасно, но пришла пора рассказать тебе о Хранилище Сердец.

Предвкушая долгий разговор, я все-таки решилась спросить. Вопрос этот давно уже мучил меня, да только времени удачного никак не могла подобрать.

-Шартиар, скажи-ка мне… Что вообще значит ваше «элант'ем»?!

Наставница весело блеснула глазами из полутьмы:

-Оно значит «предреченная», девочка моя.

Часть вторая. Глава 42. Лиззет

Комната, высеченная в камне, не могла быть уютной по определению, но несколько недель я спала на жесткой, пустой циновке, и теперь даже узкая койка с тощим одеялком показалась бы мне царским ложем. Шартиар позаботилась о том, чтобы я чувствовала себя, как дома, и в комнатушке меня ждала вполне удобная кровать, теплое одеяло и свежие, хрустящие простыни. Птичья девушка, провожавшая меня до покоев, низко поклонилась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Оставшись в одиночестве, я слышала, как по цепи пещер под городом бродил одинокий сквозняк, слепо натыкавшийся на стены и рыдающий от безысходности и отчаяния.

Я со стоном скинула с себя длинное, до пят, шерстяное платье и завалилась на кровать, с жадностью ныряя в объятия простыней.  От жесткой, кусачей ткани на коже остались некрасивые красные пятна, которые неистово чесались, но прохладная ткань ночной рубашки остужала ожоги, оставленные грубой шеростью. Да уж, с такой одеждой сложно чувствовать себя «предреченной», будущей женой бога смерти и сна, скорее – крестьянкой после тяжелого дня, полного лишений. Но даже за все это я была безумно благодарна Шартиар. Она за один вечер сделала для меня так много, что остатков жизни не хватило бы для благодарности.

И самое главное – она помогла спрятать шрам на горле. То, над чем безуспешно билась Даной несколько недель, Наставница сделала единым прикосновением и щепоткой пахучей мази, неизвестного мне происхождения.  Конечно, столь глубокая рана оставила след, который нельзя просто стереть или замаскировать. Однако, Шартиар, которая, по словам Айдена, знала толк в лечебных травах, добилась неплохого результата: прерывистая, багровая черта поблекла, стала нежно-розовой и практически незаметной.

«Если не будешь ее специально демонстрировать, никто и не заметит» - сказала Шартиар, пряча склянку с мазью подальше. Я насупилась, прижимая ладони к горлу и украдкой щупая шероховатую кожу. Шрам нагрелся, медленно выцветая под натиском чужой магии и лекарства. От жара жутко захотелось пить.

-Как будто кто-то может такими вещами гордиться, - прошептала я себе под нос, не заботясь тем, что Шартиар может услышать.

Но она слышала:

-Я говорила не о гордости. Твои шрамы- напоминание лишь о том, что ты была беспечна. Больше ты таких ошибок не совершишь.

Усталость сбивала с ног, но сон не приходил. Слова Шартиар о том, что рыцари Талла не могут умереть, встревожили. Никаких подробностей я, как ни пыталась, не смогла из нее выбить, только сдержанное и таинственное «Завтра сама увидишь». Я боялась той маленькой искры надежды, что загорелась под сердцем и пульсировала в такт сердцебиению. Надежды, что еще не все потеряно, что я смогу вернуть верных рыцарей Талла, пробудить жениха ото сна и воссоединиться с дедушкой. От мысли о дедушке, который продолжал спать мертвым сном, вместе с семью миллиардами людей, стало грустно. Я скучала по нему и чувствовала себя одиноко: мне не хватало его мудрых, дружеских советов, любви и тепла. Я бы отдала все, что угодно, лишь бы увидеть его, попросить помощи на нелегком пути. В последние дни я не так часто вспоминала про него, и, наверное, мне стоило бы устыдиться, но я была уверена – дедушка бы понял меня.

И вот я крутила в голове загадочное название«Хранилище Сердец», и утомленный разум подкидывал образы, один другого страшнее. Уж не настоящие ли сердца там хранятся? Сон, постепенно овладевающий мной, добавлял в них еще больше темных красок, а когда я, наконец, уснула, мне привиделся кошмар.

Переплетение ужасающих событий, ни одно из которых мне не удалось запомнить, только холодящий душу страх, от которого на лбу выступила испарина, и который не уходил еще долго после того, как я с криком проснулась.

Вилф во сне больше не приходил, и я была рада. Я не знала предела его силы, может, он способен найти меня через тонкую нить связи, которая цепко держалась даже на расстоянии, растягиваясь, но не рвалась. Зато пришла До-Ка-Ри.