Невеста на неделю, или Моя навеки (СИ)

— Играет сам маэстро Максимилиан — первая скрипка Аласии. Он бесподобен.

Разговор о музыке преобразил робкую Флиду. У нее даже румянец вспыхнул на щеках.

— И педагог чудесный. Беру у него уроки игры на скрипке.

Ого! Демократичные в Аласии порядки. Первая скрипка дает уроки горничной?

— Горничной я только подрабатываю, а так я студентка, — объяснила Флида, заметив удивление собеседницы.

Поля понимающе кивнула. Теперь ясно, отчего девушка справляется с работой с переменным успехом.

— Где учишься?

— На факультете искусств. Специализируюсь на музыке. Но еще беру уроки рисования. Хочу достичь такого же мастерства, как Эмиль.

Флида вдруг спрятала взгляд.

— Эмиль хорошо рисует? — удивилась Полина.

— Как? Ты не знала? — теперь уже удивилась Флида. — У него великолепная техника. Его полотна, они… — она долго подбирала подходящее слово, — потрясающие. Невозможно оторваться.

— Вот, — Флида подошла к одной из картин, которых в комнате Полины было, как в картинной галерее. — Это его работа.

Взгляд Поли уже несколько раз пробегал мельком по рисунку, но внимательно она рассмотрела его впервые.

Хрупкая босая девушка в длинном белом шелковом платье на тоненьких бретельках стоит на берегу моря и смотрит на закат. Волны едва касаются ее ступней. Ветер небрежно растрепал темные волосы. Неизвестно, откуда она пришла — вода уже смыла ее следы. Неизвестно, куда она отправится, когда солнце скроется за горизонтом. Но сейчас она здесь, юная и дерзкая, как мечта.

Эмиль в душе романтик? Вот уж Поля никогда бы не подумала, что ее самоуверенный босс с завышенным самомнением, у которого с лица не сходит нагловатая улыбочка, может написать такую картину. Очень трогательно. Не говоря уже о том, как реалистично. Полное погружение. Полине даже показалось, что она ощущает дым костра, разведенного кем—то на берегу. Или это дымит не костер? Поля резко развернула голову в сторону гладильной доски — ну, точно, это дымится ее блузка! Флида забыла про утюг, залюбовавшись картиной.

Они одновременно подскочили к доске. Поля высвободила сорочку, но было поздно. Тонкая ткань оказалась безнадежно испорченной, в некоторых местах даже успела обуглиться. Да, мощные в Аласии утюги. Флида побледнела, а потом пошла красными пятнами. Она смотрела на Полину огромными испуганными глазами, полными вины и раскаяния:

— Я… я… нечаянно… — пролепетала она. — Прости…

Поля не могла сердиться на этого робкого олененка Бэмби.

— Ничего, — сказала она. — Я все равно собиралась ее выбрасывать. Она… мне жмет.

Нет, на самом деле, это была любимая блузка, к тому же на данный момент единственная. А если учесть, что сегодня еще и платье пострадало, то в арсенале у Полины остались только джинсы с футболкой и пижама. Не густо. Правда, платье можно и постирать.

— Могу чем—то помочь? — отчаянно жалобно спросила Флида.

Попросить ее постирать платье? Нет. Тогда точно можно будет распрощаться с ним навсегда. Лучше самой.

— Можешь. У вас во дворце есть прачечная?

— Да, конечно.

— Проводи меня туда.

Поля захватила платье с отпечатками пятерней босса, и девушки вышли из комнаты. Флида продолжала находиться в удрученном состоянии, но Полина уже знала, как приводить горничную в чувство.

— Расскажи мне, какую еще любишь музыку. И, вообще, что у вас тут, в Аласии, сейчас популярно.

Флида ожидаемо ожила. Она долго и восхищенно рассказывала о любимых произведениях, а вот о том, что слушают ее сверстники, отозвалась нелестно.

— Не люблю попсу. Примитивные мелодии и плоские тексты. Ну что это:

Увози меня скорей

Вдаль за тридевять земель Ведь пока ты довезешь,

Стану взрослая уже.

— Ни рифмы, ни смысла, — вздохнула она.

Полина только усмехнулась. Частично она была согласна с Флидой, но это не мешало ей под настроение слушать веселые незамысловатые композиции, именуемые попсой.

Девушки миновали центральную часть дворца и по неприметной лестнице спустились на цокольный этаж. Прошли пару десятков метров по узкому коридору и вдруг услышали странные звуки.

Глава 17. Часть 2. Любимая музыка

Девушки миновали центральную часть дворца и по неприметной лестнице спустились на цокольный этаж. Прошли пару десятков метров по узкому коридору и вдруг услышали странный шум. Отдаленно он напоминал музыку, но только очень отдаленно.

Не сговариваясь, девушки сбавили шаг и тихонько подобрались к двери, откуда раздавались звуки. Теперь Полина уже не сомневалась: то, что она слышит, все— таки музыка, только уж очень своеобразная. На земле бы ее назвали альтернативным роком, или что—то вроде того. Местами мелодия звучала довольно плавно, как рок—баллада, но вдруг резко ударяла по ушам громкими тревожными низкими нотами, сопровождаемыми неимоверным дребезгом. Ритм абсолютно не выдерживался. То медленный и четкий, то неровный и мятежный. В Полине родилось два противоположных желания: одно — закрыть уши руками или убежать, второе — продолжать слушать, затаив дыхание. Все—таки было что—то завораживающее в этой дикой какофонии — что—то, что заставляло сердце вторить рваному ритму.