Невеста на неделю, или Моя навеки

Нет. Кассу об этом знать не обязательно.

— Говорю же, собирались репетировать, — Полина подошла к горничной, аккуратно забрала из ее рук гитару и шепнула: — Давай, Флида, покажи, на что способна. Утрем тут кое—кому носы.

Оставшись без спасительного щита, горничная еще больше смутилась. Стояла ни жива ни мертва, изучая носки своих ног. Но Поля почему—то в нее верила. Она подошла к микрофону и объявила:

— Композиция называется «Риск — дело благородное», — придумала на ходу. — За клавишными — Флида. Прошу любить и жаловать.

Эмиль в предвкушении «шедеврального» выступления поаплодировал.

— Ударные — ваша покорная слуга, Полина.

А что там сложного? Будет в такт музыке по тарелкам постукивать, и всего—то делов.

Новая порция аплодисментов, и недовольный рык Кассандра:

— Испортят инструменты.

Эта фраза реанимировала Флиду. Ей, посвятившей годы занятиям музыкой, не доверяют инструмент?! Она гордо вскинула голову и грациозно заняла место возле синтезатора. Поля проследовала к ударной установке.

Глава 22. Часть 2. Риск — дело благородное

Кассандр сел на стул рядом с братом с каменным выражением лица. Не оставалось сомнений: чуть что соскочит и вышвырнет двух самозванок вон. Полина под его сверлящим взглядом мужественно изображала невозмутимость и пыталась быстренько изучить ударную установку.

Несколько барабанов разных форм и размеров, металлические тарелки — назначение этих предметов было более—менее понятно, но кроме них имелись сосуды из материала похожего на хрусталь. Некоторые пустые, некоторые наполовину наполненные синеватой жидкостью. Как извлекать из них звуки оставалось загадкой. И это была не единственная головоломка, которую предстояло разгадать. Поля заметила на подставке барабанные палочки. Некоторые из них напоминали молоточки — имели набалдашники на концах, другие больше походили на указки. Всего насчитала восемь штук, а рук у Полины, между прочим, как у всех нормальных людей, все—таки чуть меньше — две.

Взять помощь зала, к сожалению, было нельзя. Пришлось действовать наобум. В правой руке зажала молоточек, в левой — указку. После чего картинно занесла их над барабанами — изображая готовность вдарить.

Кассандра от ее действий аж перекосило. Но Полина продолжала игнорировать его тяжелый взгляд. Даже если звуки получатся не слишком благозвучными, она придумает, как выкрутится. Опасалась только за Флиду. Девочка, похоже, особой стрессоусточивостью не обладала. Справится ли с волнением? Поля перевела на горничную взгляд. Зря переживала. Флиду было не узнать. Гордая посадка. Спина идеально прямая, плечи расправлены. Легкий румянец выдавал волнение, но ни грамма подавленности или скованности. Плавным профессиональным движением она занесла руки над клавишами. Столько было изящества в этом простом жесте, что Поля невольно залюбовалась. Она не узнавала в девушке, сидящей за синтезатором, неловкую горничную — это была утонченная принцесса, чистая, воздушная, бесконечно милая.

Ее длинные тонкие пальцы опустились на клавиши и заскользили по ним с такой легкостью и виртуозностью, что можно было получать удовольствие, просто наблюдая за их движениями. Низкие бархатные звуки наполнили зал. Теплые и ласковые, как августовский морской прибой. Волны убаюкивали, уносили в безмятежность, обещали нирвану. Но вдруг тревожные высокие ноты нарушили спокойствие. Они звучали тягуче, как стон, а потом неожиданно превращались в трель, дрожали трепетно, словно слезинки на ресницах. Воображение нарисовало картину расставания двух влюбленных. Они еще рядом, но уже тоскуют друг по другу. Она держит его за руку, но ему уже пора идти. Шаг за шагом — он все дальше. Она не уверена, что снова увидит его. Слезы катятся по щекам. Сквозь их пелену уже не разглядеть любимого.

Комок подступил к горлу. И почему Полина думала, что не любит классику? Она не помнила, когда в последний раз все внутри нее так отзывалось на музыку. Интересно, а парни впечатлились? Поля поглядела на двух непрошеных зрителей. По лицу Эмиля без труда прочла, что ему нравится. А еще босс был заметно удивлен. То—то же! Думал, наверно, что девушки максимум на что способны — «Собачий вальс» двумя пальцами сыграть.

А вот Кассандр продолжал оставаться мрачным. И чего спрашивается? Убедился ведь, что за синтезатором профессионал и ничего плохого с его распрекрасным инструментом не сделает. Неужели настолько не может терпеть классику? С каждой нотой его взгляд становился все суровее. Зубы плотно сжаты. На скулах играют желваки. Полина даже начала опасаться, что он сейчас гаркнет что—нибудь грубое и прервет выступление. Но обошлось. Касс просто закрыл глаза. Так и просидел, пока не прозвучала последняя нота.

В этот момент Поля спохватилась, что не сопроводила выступление ни единым звуком ударной установки. По правде говоря, не хотелось портить ту волшебную атмосферу, что создала игра Флиды. Но теперь, когда горничная сняла руки с клавиш, нужно было попытаться внести свою лепту в номер.