Невеста на неделю, или Моя навеки

— Так что за проблемы?

Босс похлопал по сиденью рядом с собой, призывая Полю садиться, и выдал:

— Папарацци.

Папарацци?! Звучало действительно как проблема, даже не смотря на то, что Полина не знала пока никаких деталей. Что ж, испепелять Эмиля взглядом можно повременить. Она пристроилась рядом.

— Как мне стало известно, — начал вводить в курс дела босс, — сегодня в девять утра к нам в резиденцию явится журналист известного в Аласии таблоида «Желтый гусь».

— Зачем? Судя по названию, журнал в основном публикует статьи о домашней птице?

— Ага, — усмехнулся Эмиль, — на его страницах сплошные птицы — газетные утки. Таблоид специализируется на слухах, сенсациях, скандалах, сплетнях о жизни известных людей. Официально, корреспондент приедет, чтобы написать репортаж о подготовке к празднику урожая. Но понятно, что на самом деле его интересует совсем другое.

— Что?

— Ты.

— Я?

— Естественно. Ты новое лицо в королевстве. Невеста наследного принца. Лакомый кусочек для такого «солидного» издания. Корреспондент попытается нарыть на тебя или на наши с тобой отношения что—нибудь пикантненькое. Ему нужны жаренные факты. Будет разговаривать с прислугой, со всеми, кто хоть раз видел тебя, собирать слухи и догадки, чтобы состряпать что—нибудь сенсационное.

Как работают папарацци и какие из—под их пера выходят опусы, Полина представляла. Всегда с сочувствием относилась к жертвам бульварных газетенок. А теперь, похоже, предстоит стать одной из них?

— А что если его просто не пускать в резиденцию?

— Еще хуже. Он сразу решит, что нам есть, что скрывать, и устроит настоящую охоту. Действовать нужно с точностью до наоборот. Радушно встретить и дать исчерпывающее интервью. Пусть лучше получит информацию из первых уст. Мы же уже натренировались на садовнике, — Эмиль лукаво улыбнулся и закинул руку на плечо Полины. — Думаю, у нас получится без труда изобразить счастливую влюбленную пару.

Полина не была так уверена. Все—таки надурить наивного садовника — это одно, а провести прожженного папарацци — совсем другое. Хотя то, что она не выспалась, может сильно сыграть на руку. У нее от недосыпа опять ощущался туман в голове и прикосновения Эмиля вызывали приятные покалывания. Поэтому она даже не пыталась сбросить его руку, нахально поглаживающую плечо, хотя на свежую голову уже давно бы это сделала. Если туман не пройдет, сыграть перед журналистом влюбленную глупышку, наверно, будет не так и трудно.

Вернандина прохаживалась по аллейкам резиденции, проверяя, все ли в порядке в ее владениях. Она любила этот ежедневный утренний ритуал. Прохлада бодрила, помогала продумать план на день.

Работников на территории парка пока не было видно. Слишком рано. Впрочем, одного усердного труженика Фрея все—таки заметила — садовника. Тот возился с цветами под окнами Полины и Эмиля.

— Листьер, вы до сих пор не разбили клумбу? — удивилась Вернандина.

Работник выпрямился, поприветствовал. На лице застыла досада. Он виновато развел руками.

— Пока нет. Дело в том, — начал оправдываться он, — что возникли непредвиденные проблемы. Во—первых, у меня пропала моя любимая садовая тележка.

— Пропала тележка? — Фрея очень удивилась.

Кто мог покуситься на садовый инвентарь? В резиденции никогда ничего не пропадало, даже фамильные драгоценности.

— Да, тележка. Обыскался, но нигде не нашел. А я без нее как без рук, — пожаловался Листьер. — А, во—вторых, я могу работать над клумбой всего пару часов в день, только ранним утром, пока Эмиль и его невеста спят.

— Почему?

— Потому что это… — Листьер вдруг замялся, — понимаете… они это… нет, я все понимаю, дело—то молодое… но…

— Что? — так ничего и не поняла Вернандина.

— Я не могу работать днем или вечером, когда они не спят — не хочу их смущать.

— Вы их смущаете?

— Ну, да. Дело—то молодое… — покраснев, пояснил садовник. — В общем, я работал, а потом нечаянно глянул в окно и…

— И что?

— И случился конфуз… пришлось срочно уйти.

До Вернандины, наконец—то дошло, что хочет сказать Листьер. Он стал свидетелем интимной сцены между Эмилем и Полиной и теперь боится попадаться парочке на глаза. Фрея снисходительно улыбнулась — была уверена, что садовник с испугу принял какую—нибудь невинную картину за проявление чувств.

Однако Листьер добил неожиданными подробностями:

— Как на них не погляжу, они все время обнимаются или целуются, — садовник покраснел еще больше и развел руками: — Дело—то молодое.

После такого заявления Вернандина уже не была уверена, что Листьеру померещилось. Но тогда с его слов выходило, что у Эмиля и Полины пылкий роман. Не могли же они разыгрывать перед садовником спектакль? Зачем им? Почему же Фрее казалось, что парочка только изображает чувства и настоящей близости между ними нет? Ох, внук и плут! Вернандина осознала, что на данный момент уже совершенно ничего не понимает в отношениях между Эмилем и Полиной. Но ничего, бабушки так просто не сдаются.