Невеста на три дня

Я стыдливо отвела взгляд и, кажется, покраснела. Ну не говорить же ему, что самые сильные эмоции за последнее время я начала испытывать в его присутствии. Очень уж не хотелось рассказывать Нилу, что главная из этих эмоций — страх. Хотя не в меру догадливый кьерн и сам все понял, судя по появившейся на его лице улыбке, понял как-то по-своему. Я покраснела еще основательнее.

— Можешь не отвечать, — мягко произнес он, — и попытайся как-нибудь сдерживать свои чувства.

Я лишь безропотно кивнула, подняв на него взгляд.

— Я буду очень стараться.

— Эти существа питаются даром хозяина. Часть магии можешь отдавать своему фениксу, — продолжил он, — но только часть, потому что если магии будет слишком много, он достигнет огромных размеров.

— Они, правда, вырастают в половину человеческого роста? — пользуясь случаем, спросила я. Кьерн кивнул. Сейчас он почему-то не казался страшным, несмотря на то, что теперь я знала, кто он. Скорее, наоборот, Нил был как никто близок — ведь знает про дар и даже дает советы. Если учесть, что у него самого есть дар, то я даже представить не могла, как он может быть инквизитором.

— Сейчас будь здесь и, пожалуйста, никуда не уходи без предупреждения, — попросил он, — завтра на рассвете мы отправимся дальше.

— Ладно, — ответила я.

Кьерн Балуа поднес к губам мою руку и поцеловал в запястье, как Анри тогда на охоте.

— Надеюсь, это не считается приставанием? — лукаво промурлыкал он и, не дождавшись моего ответа, скрылся за дверью. Я же быстро разделась и влезла в бадью с холодной водой. Лучше уж вымыться в такой, чем пахнуть лошадью и потом. Привела себя в порядок и постирала грязную рубашку, аккуратно повесив ее на спинку кровати.

Потом, высушив волосы (они не были очень длинными, чуть ниже лопаток), я вспомнила, что так и не накормила своего питомца.

— Извини, дружок, — искренне попросила я феникса, — просто раньше мне не приходилось ни о ком заботиться.

Мне показалось, что птица понимающе кивнула, но я списала это на игру своего больного воображения и сбегала вниз за хлебом и водой для него. Умиленно наблюдала, как птичка подкрепляется, и хотела придумать имя для своего питомца, но в голову ничего не приходило. Возникло даже ощущение, что феникс пока не готов отзываться на придуманные мной клички. Все же мы еще не настолько близки.

Через полчаса я уже лежала на совершенно неудобной постели и думала о том, как же мне жить дальше. Всю жизнь контролировать свои эмоции или закупить сундук яшмы? Как я смогу выйти замуж? Неужели мой супруг не заметит того, что происходит? А если меня перенесет прямо из постели, в которой я буду находиться с ним? Сейчас я впервые пожалела, что мой жених не кьерн Нил онт Балуа, ведь от него не нужно ничего скрывать. Пусть он пробуждает во мне все потаенные страхи, язвит и всецело поглощен какими-то лишь ему известными мыслями, но он хотя бы знает. Я не смогла скрыть свой дар от инквизитора, но он не счел нужным сдавать меня властям. Просто пожалел? Едва ли… Скорее всего, с моей помощью хочет осуществить свои планы. Что ж, пока он претворяет в жизнь свои желания, пользуясь мной как инструментом, я буду делать то же самое с ним.

Утром (хотя мне казалось, что еще ночь) раздался стук в дверь. Открыв глаза, утвердилась в мысли, что сейчас все же ночь, потому что за окном было темно, без рассветных проблесков.

— Лея, еще пара минут — и тебе придется ехать, не позавтракав! — угрожал Балуа из-за двери.

Я кое-как поднялась с постели и протерла глаза. Никогда еще я так дурно не спала! Кровать была ужасно твердой и какой-то бугристой, от чего ломило все тело. Такое чувство, как будто под матрац кто-то «добрый» запихнул добрую дюжину камней.

— Я сейчас спущусь! — сообщила продолжавшему колотить в дверь кьерну.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги. Потрепав феникса по взъерошенному гребешку, я умылась, надела высохшую и приятно пахнущую рубашку, посокрушалась над прожженным карманом совсем новой куртки и, полностью собравшись, со всеми своими вещами спустилась вниз. Подошла к хозяину постоялого двора, чтобы попросить хлеба для феникса, и пошла к облюбованному Балуа столику. Зал был совершенно пустым, видимо, так рано проснулись только мы с Нилом. На столике уже стоял ягодный отвар в высоком кувшине, от которого поднималось облачко пара, и свежие булочки, источающие невероятно приятный запах выпечки. Аромат живо помог проснуться, желудку уж точно.

— Будешь кормить его хлебом? — спросил кьерн, глядя на феникса.

— Я не знаю, чем они питаются, а хлеб вроде едят все птицы, — пожала плечами я.

Нил жестом подозвал подавальщицу и попросил ее собрать нам в дорогу несколько булок и туесок с ягодами ежевики. Девушка раскланялась и побежала выполнять желание важного гостя. Еще бы, он же кьерн. Удивительно, как они вообще не закрыли постоялый двор, оставив его лишь в нашем распоряжении.

— Где-то читал, что они любят ягоды, — улыбнулся кьерн. Уже через секунду его хорошее настроение сменилось задумчивостью. — Нам нужно скорее выдвигаться отсюда, — сказал он.