Невеста наместника (СИ)

На волосах, щеках, одежде оседала влага. Она впервые при свете дня осмотрела свой костюм — верхняя юбка стоит колом от вчерашней грязи, нижней практически нет…

Попробовала пальцами расчесать волосы — не преуспела. Наверное, со стороны они с ифленцем выглядят хуже самых бедных тоненгских нищих…

Тем временем благородный чеор даром времени не терял. На берегу, на песке, уже разгорался маленький костерок, рядом лежала давешняя черная седельная сумка. Темери вспомнила про ведро, которым на рассвете гремел кто-то из преследователей — пригодится вскипятить воду! Надо посмотреть, может, в сарае есть и еще что-нибудь полезное… хотя, на еду нечего рассчитывать. Один раз повезло — второй вряд ли повезет.

Темери шла вдоль полок и изучала содержимое. Пустые склянки, Большая медная емкость с черной закаменевшей смолой. Несколько мотков веревки. Связка рыболовных крючков — больших, на хищную рыбу. Деревянные ящички, пустые. Каменные грузила для сети, целый холщовый мешочек…

Ничего, на первый взгляд, полезного…

На реке понадобятся совсем другие вещи — веревки, парусина, весла.

Вряд ли у них будет время ловить рыбу…

Да и лески на полках что-то не было.

Она подобрала ведро и вернулась на улицу. Дым от костерка сливался с туманом. Шеддерик стоял у самой воды и вглядывался в серую муть, то ли пытаясь увидеть дальний берег, то ли высматривая что-то в реке.

Повязки на плече и на голове пропиталась кровью. Куртка на спине порвана, рыжая грязь на сапогах засохла, но отваливаться пока не желала…

Темери отошла на несколько шагов выше по реке и зачерпнула полное ведро. Воды понадобится много.

— Я вчера не поблагодарил вас! — громко сказал ифленец, но как будто бы не ей, а скрытому в тумане горизонту. — Между тем, вы делаете много больше того, на что я смел надеяться. Если бы не ваша забота, сегодня я вряд ли бы проснулся живым. Так что спасибо.

Темери не ответила. Нужна ей его благодарность? Хотя, кажется, он впервые признал, что Темершана — не просто обуза в пути…

Хотя, конечно, обуза.

Чтобы вскипятить воду, нужна была тренога. На берегу подходящих палок не было, пришлось вновь обыскать сарай. Там нашлось несколько жердей и даже обожженный на многих кострах кусок колодезной цепи — на такой удобно вешать котелок.

Когда вернулась к костру, ифленец неловко возился на прибрежном песке стараясь подняться. Бросив добычу, она метнулась к нему. Услышала:

— Ничего страшного, голова закружилась от потери крови. Сейчас встану.

Но доверия его словам уже не было. Если подумать, крови из него вчера вытекло действительно немало. Другой на его месте пролежал бы пластом самое малое — день.

Да усталость, да отсутствие нормальной еды и питья…

Шеддерик легко оперся о ее плечо, но поднявшись, тут же усмехнулся:

— Все, уже нормально. Жить буду.

Сел у огня. Сунул нос в «трофейную сумку».

— Что тут у нас… так, карта, какая-то депеша… ерунда. Вот, это уже дело. Госпожа та Сиверс, сегодня у нас праздник!

— Неужели День Хлебной Корочки?

— Я вам больше скажу. День двух хлебных корочек, лука, сушеной рыбы… о! Еще сыра и вот это да! День копченого мяса…

Темери посмотрела на него с удивленной улыбкой — не двинулся ли благородный чеор умом с голоду? Но перечисленная снедь была уже вынута из сумки и разложена у него на коленях.

Увидев такое богатство, она даже хлопнула в ладоши.

А Шеддерик задумчиво спросил себя:

— Интересно, что помешало мне сунуть туда нос вчера… а я уж собирался с утра наловить речных моллюсков. Гадость, конечно, та еще, но чего не съешь с голоду…

Темери установила треногу, обмотав жерди цепью, подвесила над огнем ведро.

— Идите сюда, — позвал ифленец. — Самое время немного перекусить!

Она села чуть в стороне, осторожно поинтересовалась:

— Вы же не собираетесь съесть все это за раз?

— Нет, — с видимым сожалением ответил ифленец. — Хотя, очень хочется. Разделим продукты на два дня. Есть будем понемногу. Первым делом хлеб — он может испортиться. И мясо. Мы не знаем, давно ли оно лежит в этой сумке, так что… смелее!

Это был очень странный и очень тихий пир. Темери отщипывала от и без того крохотного куска копченого мяса небольшие кусочки, и отправив в рот долго не проглатывала, наслаждаясь каждым мгновением вкуса.

А когда еда кончилась, собрала с подола все, даже самые маленькие крошки.

Закипела вода. Темери вспомнила, что в сарае было много разных мелких емкостей — баночек, бутылочек, кружек, так что проблемы с тем, как пить вскипяченную воду не возникло…

Еда их взбодрила.

Может, это был самообман, но это был хороший самообман, и на волне странной уверенности, что все плохое уже миновало, Темери сказала:

— Чеор та Хенвил… сегодня у нас есть свет, вода, и даже игла с нитью. Надо заново перевязать ваши раны.

Она была готова к возражениям, но благородный чеор только скривился на слово «раны». Несмотря на собственное состояние, «раненым» он себя не считал.

Темери старалась действовать аккуратно, но ткань присохла, так что управилась она не быстро. Работала, стараясь не вслушиваться в соленые словечки, которые непроизвольно вылетали у благородного чеора, когда она нечаянно причиняла боль.