Невеста-обманщица

— Ошибаетесь. Природой так устроено, что мужчина получит удовольствие в любом случае, независимо от обстоятельств. Это необходимо для продолжения рода. Для женщины же удовольствие не является обязательным условием, так как она всего лишь принимает в себя мужское семя и ее роль пассивна. Природа обделила ее в этом. Но мужчина, если он хороший любовник, может исправить эту несправедливость. И я счастлив думать, что мне это удается.

— Даже если эта женщина вам безразлична?

— Я редко вступаю в близость с женщинами, которые мне безразличны. Хотя бывают исключения.

Ну что ж, она спросила — он ответил. Возможно, чересчур откровенно, зато правду.

— Да, — продолжал он, — женщина требует большего внимания, так как она… — он остановился, потом добавил:

— Мне нравится смотреть, как женщина достигает удовлетворения.

Он замолчал, увидев боль в ее глазах, боль и обиду. Черт побери, что такого он сказал? Наверное, это просто девичий страх. Она ничего не поняла, но поймет прежде, чем закончится эта ночь.

Она закрыла глаза:

— Я навечно приговорена к тому, чтобы меня сравнивали со всеми прекрасными женщинами, которых вы знали, любили и которыми наслаждались. И поскольку я вам безразлична и далеко не бриллиант, то, возможно, никогда не испытаю этого удовлетворения, и вы будете мной недовольны. Мне предстоит разочарование, а вам — сожаление, что вы женились на мне.

— Не вы ли только что заявили, что у вас чудесная тонкая талия и белые зубы? Да, и еще, что вы красивы, — он помолчал с минуту и очень тихо сказал:

— Вы испытаете удовлетворение. Я дам вам такое наслаждение, что вы будете стонать от удовольствия. А все остальное сказанное вами — чепуха.

— Не знаю, Дуглас. Боюсь, что когда вы начнете заниматься этим со мной, то пожалеете, что вам приходится растрачивать на меня свое великолепное умение. Вы будете чувствовать, что впустую тратите свой талант.

— Не думаю. Я видел вас, дотрагивался до вашего тела, ухаживал за вами, и мне было приятно, Александра. Очень приятно. Я мужчина, а не мальчик. Вы должны поверить мне, что я все сделаю правильно, так как это и должно быть сделано, и вы получите от этого удовольствие.

— Это звучит как-то очень.., во всем этом нет настоящего чувства.

"Так оно и есть, но зачем говорить ей об этом?” Он лишь пожал плечами:

— Вы знаете, наверное, это самая странная беседа между мужем и женой в их первую брачную ночь. Правда, и сам брак у нас не такой, как у всех. Ну что, начнем?

— Нет, подождите, Дуглас. Я хочу знать, вы сами хотели прийти ко мне сегодня ночью?

— Черт возьми, Александра, достаточно того, что я здесь! Это само собой разумеется, раз уж я признал вас своей женой. Нет, не смотрите на меня так, словно я собираюсь вас убить. — Он взял ее за руки и стянул с кровати.

— А теперь сядьте, — сказал он, потом слегка подтолкнул ее, чтобы она села на край кровати.

Она не доставала ногами до пола. Он посмотрел на ее узкие босые ступни с ровными пальцами. Ее ночная рубашка опять была слишком скромной: в ней ей нельзя было дать больше шестнадцати. На этот раз ее волосы были распущены и красиво спадали на грудь густыми волнами, отливающими медью. Она как следует расчесала их, значит, все-таки ждала, что он придет. Это было уже кое-что. Дуглас на шаг отступил и начал развязывать пояс своего халата.

— О Боже, что вы делаете?

— Я собираюсь показать вам, как выглядит мужчина, — ответил он и бросил пояс на пол. Потом очень медленно, движением плеч скинул халат на пол и отшвырнул его в сторону. Не отрывая взгляда от ее глаз, выпрямился и встал перед ней, обнаженный.

— О Боже, — ее глаза тут же метнулись к его паху.

— Я сильно отличаюсь от вас, правда? — он пристально следил за ее реакцией и увидел, что ее глаза расширились и заблестели.

— Видя, с каким интересом вы меня рассматриваете, я начинаю относиться к предстоящему с большим энтузиазмом. Мой мозг не в состоянии с этим справиться.

— О Боже, — снова повторила она. Он стоял, позволяя ей разглядывать себя. Наконец, к его облегчению, она кивнула, словно придя к какому-то решению. Он и сам не знал, как поступил бы, продолжай она смотреть на него как на потенциального убийцу.

— Очередь за вашей ночной рубашкой. Давайте-ка избавимся от нее.

Он не стал ждать, а просто стянул ее с кровати и поставил перед собой. Потом наклонился и, взявшись за подол, снял рубашку через голову.

— Теперь, — сказал он, — мы с вами в одной лодке, как это принято говорить.

— Вы очень смуглый, волосатый и большой.

— Да, а у вас — гладкая белая кожа. Исключение составляет лишь маленький треугольник внизу живота. Очень красиво.

— О Боже.

— Дотронься до меня, Александра. Мне будет это приятно.

— Где дотронуться?

— Где хочешь, в любом месте от груди до бедер.