- Посмотрите сюда. Генри, - приказал дядя, и так как тот попятился, продолжал. - Нет, подойдите сюда. Взгляните на эти ворота. Между их верхом и потолком нет пространства, достаточного для того, чтобы собака перепрыгнула через них, даже если мы допустим, что животное способно подпрыгнуть так высоко; даже человеку трудно пробраться между барьерами и открыть этот громадный засов. Вы что, не видите этого?
- Да, сэр, м-р Баркли, я хорошо вижу это.
- Ну так как?
- Собачья лапа проскальзывает там, где не проходит рука человека, начал Генри, и тогда мой дядя взорвался.
- Вы лентяй и бездельник! Не говорил ли я вам, что совершенно необходимо, чтобы это место содержалось в чистоте? Что означает этот мусор?!
И дядя с изумлением уставился на маленькую кучу костей под ногами, на клочья шерсти на острых концах досок загородки, какие оставляет животное, пытаясь перескочить через них, и на голову петуха, чей красный гребешок и окровавленная шея зловеще поблескивали в пламени свечи.
- Должно быть, я не заметил этого, когда подметал здесь вечером, м-р Баркли.
- Не заметили этого в самом центре курятника?
- Вечером здесь изрядно темно, сэр.
Дядя фыркнул.
- Это та тварь, Роберт. - От открыл дверцы на несколько дюймов и просунул свечу вовнутрь. - Поводок висит на стене у вашего локтя.
Я снял поводок и шагнул в денник. Огромный пес, спрятавший под себя задние лапы, с головой, распростертой на передних, со зрачками, сузившимися во внезапном пламени свечи до размеров кончика карандашного острия, выглядел довольно устрашающе. Но после нашего знакомства, состоявшегося предшествующим вечером, я не ожидал от него никакой враждебности.
- Подойди ко мне, Де Рец, - отрывисто произнес я и наклонился над ним, чтобы защелкнуть поводок на его ошейнике, как вдруг зверь, не издав ни единого предостерегающего рычания, бросился на меня. Не будь эсквайр Киллиан столь заинтересован в этом великолепном животном и не зайди он по этой причине следом за мной в денник, не окажись в его руках его ружье, громадные клыки волкодава вонзились бы в мою руку, которую я, защищая свое горло, вскинул вверх. Когда это произошло, приклад ружья отшвырнул эту ошеломленную своевременным ударом скотину к стене. Дрожащее животное, огрызаясь, заметалось перед нами.
- Ей-Богу! - в ярости и гневе воскликнул я. - Дядя Баркли, передайте мне этот висящий на стене кнут. Нет, дайте мне его. Этот парень нуждается в хорошем уроке.
Но дядя не позволил мне сделать этого.
- Выйдите, Роберт, - с совершенно белым лицом приказал он мне. - И вы тоже, эсквайр. Это животное отличается злобным нравом. Но принадлежит оно не нам. Если бы это был наш пес, он бы получил пули, а не удары кнута.
- Собака не посмеет когда-либо... - начал настаивать я, и в этот момент среди нас появилась Фелиция в накинутой поверх ночной рубашки длинной отделанной мехом мантилье; ее распущенные волосы ниспадали на плечи и были великолепны на фоне яркого синего цвета ткани.
- Что здесь происходит? - удивленно воскликнула она. - Бедный Де Рец? Когда я услышала ваши голоса, я подумала, что Генри, должно быть, внезапно заболел... - И затем, когда дядя объяснил девушке ситуацию, она отрывисто произнесла:
- Но вы забыли Де Рец - француз. Он быстро учится. А вы все вошли сюда глубокой ночью и в таком возбуждении.. - И раньше, чем кто-либо из нас смог воспрепятствовать ей, девушка опустилась коленями на солому денника и положила свои руки на громадную голову этого зверя, чей хвост в это время от наслаждения с глухим стуком бился о деревянную обшивку конюшни.
Мгновением ранее я мог бы преклонить колени у ее маленьких, одетых в комнатные туфельки обожаемых ножек. Сейчас же, глядя на ее тихую проникновенную нежность и ласку, с какими девушка обнимала эту звериную голову обжоры с высунутым языком и торжествующими над нами глазами, я в гневе отвернулся от нее.
- Дайте мне поводок, кузен Роберт, - сказала она. - Сейчас, Де Рец, сейчас, мосье Кардинал, s'il vous plait. II faut sortir pour chasser Ie loup avec ces deux braves gentilhommes ici. Corn-prenez vous mon francais mauvais Americain? ...пожалуйста, сделайте милость. С этими двумя храбрыми дворянами вам надо отправиться в погоню за волком. Понимаете ли вы мой скверный французский язык американки? (Пер, с франц.).>.
Собака, словно она действительно поняла слова девушки, нетерпеливо подвывая, вскочила на ноги.
- - Будь хорошим, Де Рец, - сказала девушка и вложила петлю поводка в мою руку. Пес, натянув поводок, потащил меня к двери. Фелиция наклонилась и запечатлела легкий поцелуй между его остроконечными торчащими вверх ушами. Эсквайр Киллиан успокоил себя несколько высокопарным комплиментом - из "Королевы фей", я полагаю, во всяком случае, о Юне и Лионе. И мы ушли.
- Я никогда не видел ничего более прелестного, - сказал эсквайр, когда мы вышли на улицу, - чем та картина, на которой ваша юная леди обнимала этого волкодава.
- Ну, - проворчал я, - о вкусах не спорят.