Невеста певчего смерти

Чья-то рука – видимо, стража – толкнула её в плечо, и Элиана оступилась, неприятно ударившись бедром о край стола, к которому её подвели. Села на скамью и сложила руки на столешнице, сосредоточив взгляд на пальцах. Глаза медленно привыкали к новому освещению. Когда это, наконец-то, произошло, Элиана посмотрела на то место, которое занимала всегда – оно пустовало. Как и место отца. Только Аман и Виэль сидели на двух высоких тронах в торце зала.

Элиана обвела помещение взглядом, и сердце гулко ухнуло, когда она заметила крупную фигуру вампира в тени колонн. Взгляд Раманги словно приколол её к стене, будто бабочку. Элиана посмотрела на свои руки, и ей показалось, что кольцо пульсирует тем же яростным огнём, что и глаза супруга.

Она опять прокрутила в голове разговор, в котором Раманга просил её прибегнуть к полузабытому ритуалу познания истины – то, что Элиана не воин и вряд ли может рассчитывать на победу, похоже, не очень беспокоило его.

Трижды ударили в колокол, и голоса в зале смолкли. Аман, державший в руках скипетр Говорящего, указал его окончанием на подсудимую.

– Элиана, четвертая супруга из дома Певчего, встань, чтобы мы могли видеть тебя.

Элиана поёжилась. Одна лишь принадлежность к дому вампира здесь говорила против неё, и Аман намеренно указывал ей на это. И всё же принцесса встала. Одно за другим она обвела глазами лица зрителей. Многие отводили взгляд, и она едва заметно улыбнулась. Впрочем, не они решали её судьбу. Она особенно задержалась взглядом на лице Мианоса, но то оставалось странно неподвижным. Элиана снова повернулась к судьям.

– Верно ли, Элиана из дома Певчего, что ты прибыла в Солнечный город ночью пятого дня?

Элиана кивнула.

– Верно ли, что той же ночью ты говорила с нашим правителем, да хранят его духи?

– Верно, – согласилась Элиана.

– Тогда же он назначил тебе новую встречу, состоялась ли она?

– Состоялась, – Элиана снова кивнула. – Утром нового дня.

– Верно ли, что Говорящий желал остаться с тобой наедине?

– Верно, но… – взгляд Элианы невольно упал на лицо Лиреин, казавшееся бледным, как мрамор, в ярком свете, падавшем сверху.

«Нет, – прозвучал в голове принцессы голос, от которого по венам разливалось тепло, – не надо».

Элиана резко обернулась к супругу, но тот стоял неподвижно, и если губы его шевелились, то разглядеть этого было невозможно. Элиана опустила глаза на кольцо, замерцавшее сильней, и торопливо накрыла его другой рукой.

«Ты слышишь меня?» – спросила она мысленно, и тут же получила ответ.

«Да», – новая тёплая волна пробежала по телу, принося неожиданный покой.

– Я жду ответа, – услышала она другой голос, резкий, как лучи солнечного света.

– Прости, брат мой, – Элиана чуть улыбнулась, произнося это обращение, – ты не мог бы повторить вопрос.

– Я спросил, – произнёс Аман напряжённо, – о чём ты говорила с королём?

Элиана облизнула губы.

– Я скажу об этом позже, принц. Если это будет необходимо. Отец не зря хотел говорить наедине.

Аман несколько секунд смотрел на неё. Затем продолжил:

– Верно ли, что король принял тебя холодно, не как дочь, а как чужачку?

Элиана замешкалась.

– Я не заметила, – сказала она наконец, – в поведении Говорящего ничего странного. Он принял меня так же, как принимал всегда.

Аман помолчал.

– Верно ли, что год назад наш отец отправил тебя с миссией в спорные земли, чтобы заключить мир с захватчиками?

– Верно, – Элиана кивнула.

– Верно ли так же и то, что ты пожелала стать найве, чтобы прекратить войну?

Элиана вскинула молниеносный взгляд на Рамангу, и глаза супругов на миг встретились.

«Сама…» – едва не выдохнул Раманга вслух.

Элиана отвела взгляд, снова сосредоточившись на своём обвинителе.

– Верно, – сказала она, и голос её дрогнул.

– Ты предпочла лечь под чужака, но не защищать свободу нашего народа?

Элиана сжала зубы. Пальцы тоже сжались на столешнице, оставляя борозды на мягком дереве.

«Лин… – позвал голос в голове. Он оказался необычно мягким. Элиана не смела поднять глаз, намертво впившись взглядом в свои руки. – Это не важно, Лин. Просто скажи «да», закончим этот фарс».

Элиана сжала зубы ещё крепче.

– Какое отношение это имеет к делу? – спросила она, тщательно контролируя каждую интонацию.

– Вопрос в том, на что ты готова, чтобы избежать войны, Элиана.

Элиана молчала.

– Ведь об этом ты говорила с отцом наедине? Ваш разговор касался новой войны?

Элиана наконец подняла взгляд.

– Да, – сказала он громко, – наш разговор касался войны. Наш разговор был о том, что кто-то из окружения Говорящего отдал приказ о нападении на дом Певчего, о моём убийстве и о провокации новой войны. Имя этого приближённого – Аман. Старший сын Говорящего, лишённый наследства по воле отца, я обвиняю тебя по праву третьего судьи. И если голос мой поддержит пречистая Виэль, я хочу нового суда.

Взгляды обоих устремились на девушку, которая с силой вжалась в спинку кресла.

– Пречистая Виэль? – повторила Элиана с нажимом.

Принцесса переводила взгляд с одной на другого.

– Я не хочу, – сказала она наконец, – оклеветать ни брата, ни сестру. Пусть дело решит Оракул.