Невеста плейбоя

Самое главное, что все они вместе и все здоровы. Остальное можно пережить. А через полгода, когда закончится срок контракта, все будет совсем здорово. Они подыщут небольшой уютный дом. Сама она вернется на работу в салон, а Дакоте найдет милую няню. Лили съездит во Францию… или еще куда-нибудь – куда захочет. А Грег будет посещать самого лучшего логопеда в Индианаполисе. И самого неболтливого. И в новой школе дети смогут выбрать себе предметы по душе, будут следовать своим интересам и пристрастиям. Они поступят в колледж, ибо деньги на обучение оговорены в контракте.

Это и есть ее цель. Чтобы дети были свободны и счастливы. Только поэтому Саманта согласилась на столь безумную затею. Только ради них она согласилась переехать в этот огромный незнакомый дом.

Сон все не шел, и Саманта открыла глаза. Даже в полумраке комната выглядела роскошно. Пожалуй, такие интерьеры она видела только в старых фильмах: с Одри Хепберн или Диком Трейси. Высокие окна драпировались ярдами и ярдами изящных штор, которые свисали с кованых карнизов и водопадами струились вниз, а потом щедро падали на ковер, образуя небрежные озерца ткани. Той же тканью были обиты два диванчика, стоящие у беломраморного камина. Стены покрыты дорогущими шелковистыми на ощупь обоями: узор из королевских лилий – кремовое на кремовом – изящество и роскошь. Мебель была явно сделана из натурального дерева и выглядела как антиквариат. Возможно, это даже и есть настоящий французский антиквариат, сказала себе Сэм. Впрочем, она не очень разбиралась в подобных вещах, а потому не была в этом уверена. На низком столике у камина стояла большая хрустальная ваза, полная цветов. Наверное, их поставила туда миссис Дайсон, решила Сэм. Интересно, каково это – иметь прислугу?

Саманта перевела взгляд на приоткрытую дверь ванной комнаты, из-за которой пробивался свет. Эта ванная комната была больше, чем гостиная в ее старом доме. Белый мрамор, сверкающие зеркала и металл без единого пятнышка ржавчины или известкового налета. А в душе шесть разных режимов. И сама душевая кабина такая большая… такая большая, что… Пожалуй, сейчас не время предаваться подобным раздумьям. Но как-нибудь в другой раз – непременно. Тем более что в том же помещении находятся здоровенная джакузи, подогреваемый пол и целый склад пушистых махровых полотенец всех размеров и неизменно кипенной белизны.

Но самым потрясающим предметом в отведенных ей комнатах Саманта сочла кровать, на которой они с Дакотой возлежали в данный момент. Огромное ложе с четырьмя витыми столбиками по углам. Вверху парил полупрозрачный полог. Матрас был обтянут кремовым сатином в нежно-розовую полоску, а по всему периметру его украшали оборки и белые кисточки. Венчалось же все это грандиозное сооружение немыслимым числом подушек и подушечек разных форм и размеров. Простыни ласкали кожу, и все вместе создавало впечатление греховной роскоши. Саманта не могла не вспомнить ту простую двуспальную кровать, на которой она спала всю свою замужнюю – и разведенную – жизнь в доме на Арсенал-стрит.

Сэм лежала и улыбалась, вспоминая свой последний разговор с домовладельцем – мистером Скитером Уэстеркампом. Да, они прерывают аренду и съезжают. Да, она помнит договор и согласна на потерю залога. Да, она желает ему счастливо оставаться… в этом гадюшнике, который только такой засранец, как мистер Уэстеркамп, мог не ремонтировать годами и драть за него такую плату!

А потом они сели в машину и многое осталось позади: сломанный мусоропровод, треснувшая ванна, разбитое стекло в комнате мальчиков и кособокая дешевая мебель. Ехали они, ехали – и наконец приехали. На Сансет-лейн, в дом Джека Толливера!

Хорошо, что она не поддалась на уговоры Монти прихватить с собой кухонные стулья.

Саманта взглянула в темный угол. Там, во встроенном шкафу, стояли у стены ее картины. Может быть, теперь она найдет время не только дышать, думать и чувствовать, но и рисовать. Саманте хотелось надеяться, что она еще не позабыла, как это делается. А главное – что в душе ее осталось нечто, достойное того, чтобы выразить себя в красках.

Саманта свернулась калачиком, вновь подивившись роскоши и удобству кровати, и почему-то подумала о Джеке. И сразу же, как по команде, тело отреагировало волной тепла и тянущим чувством где-то внутри, то ли в душе, то ли внизу живота, в средоточии женской сущности. Во всем виноват тот поцелуй у ресторанчика, решила Сэм. Это было нечестно – целовать ее вот так… так, что она до сих пор не может выбросить из головы эти краткие, но весьма приятные и волнующие ощущения. Саманта уже сто раз повторяла себе, что все это – работа, часть контракта, но почему-то эти отрезвляющие мысли не помогали. Словно Джек Толливер открыл ящик Пандоры… Нет, это слишком громко и мрачно. При чем тут Пандора? Джек открыл ларец, куда Саманта прятала свое одиночество.

Ой, что-то не то с системой образов! Ларец – эта такая милая шкатулка, которую можно открыть и закрыть. А закрыть обратно ее чувства вряд ли будет просто.