Невеста плейбоя

– Мы провели кучу социологических опросов, собрали мнения разных возрастных и социальных групп, и все они говорят практически одно и то же: избиратели хотели бы поддержать тебя, но они не могут забыть о твоей дурной репутации. В их глазах ты по-прежнему игроки любитель слабого пола. Особенно сказанное касается женской части электората. И именно это препятствие закрывает тебе путь к победе. Все остальное у тебя есть! И деньги будут – имя Толливеров и сейчас вызывает достаточно положительных эмоций – слава твоим предкам, достойные были люди, – и спонсоры с готовностью станут выписывать чеки на твою кампанию. Нам потребуется три миллиона; средства уже начали поступать, и я уверена, что и дальше проблем с финансированием не будет. Но если хочешь знать мое мнение: даже в Форт-Нокс не хватит денег, чтобы пропихнуть тебя в сенат, если люди не поверят, что ты изменился, и не пойдут голосовать за тебя!

Джек хмурился и только что не шипел от отвращения и неудовольствия. Кара знала, что не она вызывает столь негативные эмоции, а его собственная совесть, а потому продолжила:

– Ты должен показать избирателям, что ты стал другим, что ты уже не тот засранец, который два года назад беззастенчиво разглядывал зад выступавшей на конгрессе учителей дамы. Люди должны поверить, что у тебя появились новые перспективы, новые стимулы, такие как любовь и семья, и теперь ты сможешь лучше представлять интересы жителей штата Индиана в Вашингтоне. – Кара сделала паузу и, убедившись, что Джек внимательно слушает и уже не выглядит таким раздраженным, продолжала: – Подобная стратегия в избирательной кампании кажется очень многообещающей. Кроме того, относись к данному вопросу так, как он того заслуживает: это всего лишь деловое соглашение. С помощью такой тактики мы сможем за короткое время привести твою личную жизнь в то состояние, когда она не будет вызывать возмущения у широкой публики.

– Помоги мне, Господи, – пробормотал Джек.

– Давай договоримся следующим образом, – неумолимо гнула свое Кара, – Саманта Монро и ее дети в течение шести месяцев будут находиться поблизости от тебя, затем, после выборов, вы тихо и дружески расстанетесь, и мы попросим прессу не очень напирать на это обстоятельство, сославшись на право каждого на личную жизнь. Попросим не травмировать детскую психику и все такое. Никто не пострадает, я гарантирую.

– А почему ты так уверена, что она никому не проболтается?

– А мы напишем небольшое приложение к нашему договору. Если она проболтается, ей придется вернуть деньги, а они ей очень, очень нужны. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Да?

– Джек, включи же мозги, наконец! Вспомни, как Манхеймер вещал во время недавней встречи политиков «за круглым столом»: Толливеры, мол, слишком богаты, чтобы думать о тех, кто нуждается в деньгах! Как он приплел сюда ваше состояние: Толливеры могут позволить себе содержать огромный дом, в котором никто не живет, в то время как трудящиеся граждане вынуждены отдавать значительную часть своих доходов за жилье! Слушай, мне только что пришла в голову блестящая мысль: Сэм и дети могли бы переехать в тот дом. Это был бы поистине королевский жест. Широта души и щедрость. Ну разве я не гениальна?

Кара наблюдала за Джеком, который мрачно кусал губы. Его зеленые глаза невидящим взглядом скользили по комнате, и женщина понимала, что Джек Толливер взвешивает аргументы «за» и «против», обдумывая ее план, возможные риски, а заодно просчитывая дальнейшие шаги. Она знала, что Джек очень умен, и не сомневалась, что он придет к единственно правильному решению. Они с Толливером дружили с первого курса, и Кара всегда поражалась, насколько быстро он соображал и как ясно видел перспективы. Умение сделать нужный шаг в нужное время – бесценное качество для политической карьеры, а Джек был прирожденным политиком. Так же как его отец и его дед.

Кара терпеливо ждала, чтобы Джек высказал свое решение… чтобы сказал хоть что-нибудь! И вот, наконец, когда прошла уже целая вечность, он поднял на нее свои яркие зеленые глаза и решительно кивнул. Кара почувствовала гордость за Толливера-политика и за Толливера-человека. Какой молодец, думала она. Он принял верное решение и сейчас найдет нужные слова, чтобы сказать об этом.

Джек вздохнул, приподнял бровь и нерешительно спросил:

– А она, случайно, не рыжая?

Сэм устроила свою двухчасовую клиентку под сушкой, снабдив ее журналом и чашкой ромашкового чая. Установила таймер на двадцать минут, счастливой улыбкой встретила клиентку, которая была записана на два тридцать, и, подозвав ассистентку, отправила ее мыть голову. А сама нырнула в небольшую кухоньку, которая находилась в задней части салона. Взглянув на часы, Саманта поняла, что у нее есть максимум десять минут, чтобы перекусить и позвонить миссис Брейшерс, администратору дорогущего детского садика, из которого Дакота, похоже, скоро вылетит, несмотря на все старания матери и кучу денег, которые Сэм заплатила за пребывание малыша в чертовом детском саду.