Невеста по фотографии

Подыль даже днем по несколько раз втайне от матери смотрелась в зеркало: она казалась себе достаточно привлекательной, чтобы ее полюбил мужчина. С каждым днем чувства Подыль к Тхэвану росли. Порой девушке снилось, что она героиня какого-то любовного романа, но потом она резко просыпалась и удивлялась случившемуся. И пусть она стыдилась того, что кто-то заглянет в ее интимный сон, избавиться от приятного послевкусия грез было непросто. Главными героями сна был мужчина на фотографии и девушка в зеркале.

Подыль и Хончжу покинут Очжинмаль на рассвете в семнадцатый день первого лунного месяца года Желтой Лошади[8], когда им исполнится восемнадцать лет. День был выбран так, чтобы их отправление состоялось после больших праздников: Нового года[9] и Первого полнолуния[10]. После утверждения даты Подыль перештопала всю одежду и изношенные носки своих близких. В Новый год она провела поминальный обряд на могиле отца, а в день перед отправкой несколько раз сходила к колодцу и наполнила все кувшины в доме водой.

– Уж уезжаешь? – спросила Подыль соседка из Анголь, с которой она несколько раз встретилась у колодца.

– Да, уж взавтря.

Ничего в деревне не утаишь – слух о том, что Подыль и Хончжу едут в Пхова невестами по фотографии, быстро разлетелся по округе. В дом госпожи Юн тайком стали наведываться люди, которые тоже хотели выдать своих дочерей замуж таким образом. Но были и те, кто судачил за спиной, осуждая мать Хончжу за то, что та выдала повторно дочь замуж, хотя еще не прошло трех лет с тех пор, как девушка овдовела, и злословили о том, что мать Подыль продала дочь за деньги.

– И как теперича жить твоей матери, после того как она отправила тебя так далеча? – цокола языком соседка.

Настал день отправления в Максан, и на душе у Подыль тоже сделалось тяжело и больно. С кем теперь мама будет шить? А братья Квансик и Чхунсик? Кто теперь о них позаботится? Подумав о близких, Подыль сожалела, что до этого момента ее мысли были заняты только замужеством.

«Ты едешь невестой в Пхова ради своей семьи. Когда приедешь, попроси Тхэвана отправить нам денег. Я куплю земли и отправлю твоих братьев в школу».

В последнюю ночь Подыль приняла ванну на кухне и, как обычно, легла рядом с матерью в комнате. Чаще всего госпожа Юн засыпала, как только ее голова касалась подушки. Но той ночью она долго не могла уснуть. Подыль знала, что мать плачет в темноте. Проглотив комок слез, девушка взяла ее за руку. Из-за холодных ветров и постоянного шитья кожа на руке матери была шершавой, как кора дерева.

– Мама! Потерпи еще малость. Я сделаю так, что ты будешь жить, ни в чем не нуждаясь! – сказала Подыль.

– Не кажи так. Ты же знаешь, что я отправляю тебя так далеча ради твоего же блага? Ежели останешься здесь, то так и состаришься старой девой.

– Почему энто я должна состариться старой девой? Соседка из Анголя говорила, что я достойная невеста.

Подыль шутила, но госпожа Юн на это тяжело вздохнула.

– Ты не понимаешь, о чем я гуторю. Пока японцы у власти, кто ж возьмет дочку чосонского повстанца в жены? Все это время тебе приходилось мучиться из-за родителей, теперича поезжай туды и заживи в любви с мужем!

С губ госпожи Юн впервые слетело слово «повстанец». Подыль никогда не знала подробностей смерти отца. Когда японцы захватили страну, временами пропадавший из дома отец однажды исчез навсегда. Подыль вспомнила, как мать вызывали в полицейский участок. После этого она рыдала несколько дней, но не раскрывала причин. А потом через какое-то время домой доставили труп отца.

То, что отец состоял в антияпонской «армии справедливости» ыйбён, Подыль узнала от других людей. Как только их дом посетила полиция, соседи старались его обходить за версту, словно в этом доме кто-то заболел чумой. Если бы тогда богач Ан попросил их освободить дом, то они все оказались бы на улице. Но вместо этого он не только позволил им жить там дальше, но и тайно снабжал их провизией.

Тогда брат Подыль, который был старше ее на три года, ходил в среднюю школу в Кимхэ. Он был зол на японцев из-за отца и однажды заступился за прохожих, над которыми издевался японский полицейский. Лошадь полицейского ударила его копытом, и он умер. Подыль вспомнила, как ночью после похорон брата мать рыдала, говоря матери Хончжу:

– Как уж победить этих японцев, ежели наш государь не смог? Они убили отца моих детей, убили моего сына, но я не стану ненавидеть их и питать к ним злость. И не стану просить моих сыновей им отомстить.

Госпожа Юн хотела сделать так, чтобы ее дети не питали неприязни к врагу, которого невозможно одолеть. С того дня мать Подыль никогда больше не говорила о смерти отца и брата. И вот теперь она сама же произнесла это слово – «повстанец».

– Для меня враг есть сам Чосон. Из-за слабости нашей страны я потеряла мужа и сына. Но Пхова не Чосон, потому тебе не придется ничего защищать. Поезжай туды, подумывай о нас иногда, рожай детей и живи счастливо с мужем. Вот энто все, чего я тебе желаю.