Невеста по найму

Дуся собрала на глупенькой мордашке участливую мину и доверительно склонила голову:

– Перед тем как мы в Эмираты улетели, у маминой соседки по даче кот пропал. Они его всей улицей искали. А Коленька пушистика за час нашел. На помойке в соседнем кооперативе. Думаю, – Евдокия горделиво выпрямилась и ноги протянула, – и здесь не подкачает.

Если б на планете учинили всемирный «Оскар» за нетронутую интеллектом глупость, «Инесса Сигизмундовна» могла б претендовать на первую премию и бриллиантовую диадему.

А это еще Дуся пребывала в абсолютной трезвости!

Способностям, кажется, уже не требовался спиртовой допинг. Окрыленная талантливым выступлением, Землероева попросила еще одну чашечку кофе. Модест, – за версту заметишь! – мысленно посочувствовал дорогому Мухобою, но кофе поделился.

Через полчаса назойливая гостья уже терзала Снежную Королеву – просила дать ей шланг, немного пошалить-побрызгать на задремавшего под непроницаемыми очками критика. От приставаний мачеху спасла вышедшая из дому Милена. Девушка предложила Евдокии спуститься к реке, искупаться, Землероева, помня наставления шпиона «За ворота – ни ногой!», наврала про застуженный (при купании в Эмиратах-то!) мочевой пузырь и, заговаривая Милене зубы, ловко подвела ее к флигелю.

– Дедушку здесь убили? – делая глаза испуганными, спросила Евдокия.

– Здесь, – покусывая травяной стебелек, кивнула девушка.

– Жуть какая, – поежилась Дуся. – Дверь, смотрю, опечатана…

– Ну.

– А дедушка здесь жил и спал?

Милена смерила «Инессу» взглядом, вздохнула и помотала головой:

– Нет. Только работал. Он вообще этот флигель в шутку называл «собачьей будкой». Здесь жил Буран.

– Собака? В целом доме?! – задрала вверх брови сыщица. Личина полновесной идиотки давала Дусе преимущество – позволяла задавать одноименные вопросы.

– Буран признавал только одного хозяина – дедушку Илью. Бабушка Ираида просила его запирать собаку, если он уезжал из дому.

– Буран мог броситься?! Покусать?!

– Ну что ты… Буран был мирным парнем. Но если дедушки не было дома, а к нам соседи заходили, обратно он их не выпускал. – Милена слабо усмехнулась: – Ложился перед воротами и рычал на каждого, кто к ним приближался.

– И никто с ним справиться не мог?!

– Тереза могла. Буран ее любил.

Евдокия быстренько собрала информацию в кучку. Неизвестно, знал ли дядя Мухобой о том, что дневники Муромца, при его отсутствии в доме, всегда находились под охраной выдрессированного пса? Знал ли Николай Васильевич, что с овчаркой жена таможенного сына подружилась, а прочие Бурана побаивались?

Милена давала ценные сведения.

– Слушай, а Тереза могла даже в «будку» заходить?! Не боялась?!

– А что ей там без дедушки делать? – простодушно пожала плечами девушка.

Действительно. Что?

Только воровать тетрадки. Когда свекра дома нет.

Дуся потеребила пальцем мочку, изобразила на лице недоумение:

– А кто же пса выгуливал и кормил, когда дедушка уезжал?

– Папа. Утром и вечером. Бабушка и дядя Модест собаку боялись. Когда дедушка два раза в больницу ложился, Бураном папа занимался.

Евдокия поднялась на невысокое крылечко флигеля, прислонила к оконному стеклу сложенные лодочкой ладони и поглядела внутрь, на единственную комнату избушки.

Кабинет Ильи Владимировича хорошо освещал дневной свет, падающий из трех широких окон. Евдокия разглядела массивный письменный стол с компьютером, несколько книжных шкафов и потертый кожаный топчан с прямой жесткой спинкой. В ногах дивана лежал квадратный тюфячок Бурана. Стояла миска-поилка. Лежал облысевший теннисный мячик со следами зубов. На полу, справа от письменного стола, сыщица увидела размазанные кровяные пятна. Судя по штрихам-полоскам, кровь размазали собачьи лапы. Буран попытался броситься на убийцу своего хозяина, но не успел – остановила пуля.

«Н-да, – пытаясь представить, что же здесь произошло, подумала Евдокия, – устраивать здесь видимость суицида – глупость несусветная. Верный пес убийце всю картину поломал, когда пробежался лапами по пятнам крови…»

Но кто же вообще смог подойти к хозяину обученной собаки?! Илья Владимирович не школьный учитель, он человек бывалый! А судя по звонку старинному приятелю, давно подозревал, что в доме не все гладко. Он даже дневники перестал хранить в кабинете.

Загадка. Как матерый фээсбешник позволил подойти на минимальное расстояние вооруженному человеку? Справа от стола и развернуться-то негде. Убийца должен был подойти вплотную.

Евдокия оторвала ладони от стекла, распрямилась. Марина Сомова права. Илью Владимировича мог убить только свой. Свой. Человек из ближайшего, тесного круга.

Из-за леса доносились глухие шлепки выстрелов, Дуся пристроила на лицо выражение пугливой глупости и повернулась к Милене:

– Кошмар какой. У вас тут целый день стрельба стоит?

– Да нет, – усмехнулась девушка. – Только когда ветер от полигона дует. А так тихо в основном.

– А вы на этот полигон ходите? Тоже там по тарелочкам стреляете?

Во взгляде Милены что-то изменилось, и Дуся запереживала – слишком в лоб ведет расспросы! Но внучка Ильи Муромца, выдержав короткую пазу, все-таки ответила: