Невеста по найму (СИ)

-  А ничего, - улыбнулась Евдокия. - Его эта тема не волнует. Я спросила: «Что с Терезой, почему она такая заледеневшая?» Модест сразу съехал на новенькую таможенницу, сказал, что у той кривые икры и плоская задница, так что Тереза зря беснуется. В секретаршах мэра этой девушке не быть.

-  Модест тебя саму о чем-то спрашивал?

-  Коне-е-ечно, дарлинг, спросил, как называются мои духи!

Ухмыляясь с легким ядом, Евдокия думала о том, что, вероятно, не зря сюда приехала. Представить, как Васильевич с Казимировичем сплетничает, - совершенно невозможно! А Дуся - запросто. Модест и его матушка ценнейшие источники информации. (Паршин подчиненной завсегда по этому поводу комплименты отвешивал, раскручивать на разговоры кумушек и бабушек - за просмотром фотографий или просто на скамейке перед домом - лучше Евдокии вряд ли кто-то может!) Пока Землероева гордилась, шпион Васильевич сосредоточенно разглядывая потолок.

-  Николай Васильевич, - обратилась к нему Дуся, - мы как, партнеры?

-  Ну, - невнимательно буркнул Шаповалов.

-  Я имею право спросить, какие у тебя мысли появились?

-  Ну.

-  Тогда колись. Какие есть идеи?

-  Идей, Дуська, нет, - не отвлекая глаз от потолка, сказал «жених». - Была одна, но вот выгорит ли... Я напустил туману. Сказал, что Илья мне звонил за день до смерти...

Говоря, что «напустил туману», Николай Васильевич поскромничал. На перекуре он заявил мужчинам, будто в разговоре по телефону Муромец ему кое-какие кончики оставил и старый друг отсюда не уедет, пока не вычислит гаденыша, убившего его наставника.

-  И что? - испуганно спросила Дуся.

-  А то. И Макс и Женька согласились оказать мне максимальное содействие. Сказали - живи здесь, дядя Мухобой, хоть год, хоть два, но убийцу нам сыщи.

-  Николай Васильевич... - Голос Евдокии слегка дрожал, она прекрасно понимала, в чем состоит идея отставного диверсанта. - А ты не боишься вызывать огонь на себя? Твоего Муромца уж больно ловко устранили...

-  Завтра отправлю тебя в Москву на поезде.

-  Да не об этом я! - простонала Евдокия. - Я же в Москве с ума сойду - кто тебе тут спину прикрывает?! Здесь, Васильевич, вдвоем работать надо!

-  Согласен. Посидишь на даче еще пару деньков. Думаю, кто-то попробует через тебя пробить вопрос - узнать, что я тебе сказал о разговоре с Муромцем. Как только интерес проявится, Дусенция, твоя работа здесь закончится.

-  А до той поры и переживать не о чем, - чувствуя, как чуть подрагивает сердце, превратившееся в заячий хвост, браво высказалась Евдокия. - Так мы - партнеры? Я могу еще спросить?.. В день, когда пропали дневники Ильи Владимировича, Максим и Алла тоже в гости заезжали?

-  В правильном направлении шагаешь, подруга, - усмехнулся старый разведчик. - Но огорчу. Когда исчезли дневники Ильи, Макса и Аллы вообще в городе не было. Они в Крым ездили, на отдых. Модеста, кстати, тоже не было. Он уезжал в столицу на прогон какого-то нового спектакля, Марина Сомова ему посылку для сестры передавала, так что его алиби - вернейшее.

-  То есть... версия о том, что пропажа дневников и убийство - звенья одного порядка, разрушена?

Николай Васильевич, внезапно помрачнев, отрицательно покачал головой:

-  Все крепко сходится на датах, Евдокия. У Ильи пропали дневники за шесть последних лет. Сегодня Максим мне сообщил, что за несколько дней до пропажи дневников отец пришел к нему на работу и попросил дать ему дело шестилетней давности. Тогда, Дуся, нашего общего с Муромцем друга убили - Сережу Коромыслова. Убийство не раскрыли, по основной версии Серега случайно наткнулся на вора, проникшего в его квартиру, тот его и зарезал сдуру. А Серега, Дуся, был не простым пенсионером. Когда-то он отдел по борьбе с бандитизмом возглавлял. Потом его по выслуге на пенсию выпихнули, а позже и РУБОП расформировали, Сережа в результате запил по-черному... Мы его лечить пытались... Бесполезно. Он на нас даже обиделся, перестал встречаться. Но за несколько дней до гибели пришел к Муромцу в гости, с бутылкой. Они посидели, поговорили, потом поругались... В общем, - вздохнул Николай Васильевич, - куражился Серега. Съехал здорово, почти деградировал. - Николай Васильевич расстроился, вспоминая друга Коромыслова. Опять вздохнул. - Я тебе это, Дуся, не зря рассказываю - мотай на ус. Если где-то фамилия Коромыслова проскочит или кто-то о старых друзьях выспрашивать начнет - запоминай, но реагирую правильно. Ты, мон ами, знать ничего не знаешь о моих делах. Понятно?

-  Ага, - кивнула Дуся. - Слушаю, запоминаю, я - девочка в бантах и кисках.

-  Завтра можешь спать подольше. За ворота - ни ногой. Я к Сережиному дому съезжу, разыщу одного ферта, соседа, с которым Серега в последние годы выпивал. Потолкую малость, узнаю, о чем Серега перед смертью говорил. Потом к Максиму, полистаю дело... Шесть лет назад мы с Муромцевым в ту историю вгрызались, воров шерстили, а дело, как поворачивается, может быть в другом. Дело может быть к Илье Муромцу повернуто.