Невеста по найму (СИ)

-  Тогда... - Паршин раздумчиво надул щеки, - в подозреваемых у нас остаются только три человека: Максим, Алла и Модест.

-  Четыре, - поправила Евдокия, расставляя на полочке косметику. - Еще есть первая теща Ильи Владимировича.

-  Смеешься? Ей девяносто лет! У нее пальцы под спусковой крючок не пролезут!

Евдокия отошла от чемодана, села на уголок кровати и серьезно поглядела на начальника.

-  Три дня назад, когда я фотографии с Генриховной рассматривала, обратила внимание на то, что она везде сидит чуть ли не в обнимку с первой женой Евгения - Татьяной. Они, Олежка, раньше жили в одном доме, Евгений новый выстроил лишь после женитьбе на Терезе: вторая жена не ужилась с первой свекровью-бабушкой. Показывая мне фотки, Генриховна раза три повторила: «А это наша Танечка». А вот на Терезу она до сих пор порыкивает и это бросается в глаза, Олег.

-  И что? Татьяна живет за границей с новым мужем.

-  А ты проверь. Проверь, где бывшая супруга обретается, через свои связи в московском ОВИРе.

-  Евдокия. Татьяны не было в поселке в тот день.

-  Олег. А я тут к шлагбауму огородами пробиралась, - в тон воткнула Землероева, - так хочу сказать: со стороны дороги и леса поселок защищен, а от реки проникнуть - можно. Отсекая подозреваемых со стороны, Марина Сомова, как бывший следователь упирала на момент: во флигеле рядом с хозяином находился выдрессированный пес, которого застрелили уже после убийства Муромца. Буран чужого на территорию в жизни не допустил бы! Но что, если Татьяна приехала поговорить с бывшим свекром...

-  Подожди, - перебил Паршин. - Ты хочешь сказать, что Татьяна секретно пробралась в поселок уже с намерением убить Владимировича?!

-  Да нет же, Олег! Выслушай меня! В тот день Казимирович выезжал в город, он мог провезти Татьяну на территорию в такси - жильцов не проверяют! А уже после, после того как ей пришлось убить бывшего свекра, она вышла отсюда через пляж. Там можно выбраться.

-  Но откуда она пистолет Муромца-то взяла?!

-  А все оттуда же. Она пришла поговорить. Муромец во флигеле работал, сейф стоял раскрытым...

-  А Буран! - со стоном перебил Олег. - Дуська, ты бредишь!

-  Брежу, - согласилась Землероева. - Но тем не менее вполне могу представить картину: Татьяна приезжает поговорить со свекром, видит пистолет в раскрытом сейфе и, когда разговор не складывается, решается на убийство. Собаку в тот момент отвлекали либо Казимирович, либо его маменька. Каждый из них Бурана боялся, так почему бы, по приходе в кабинет Муромца кому-то из них не попросить хозяина сказать собаке: «Фу, свои! Сидеть». Пес бросился на убийцу уже позже, когда выстрел прозвучал.

Паршин тягуче глядел на Землероеву. Кривил губы и недоуменно головой качал.

-  Представить не могу, Дусенция, что ты такая бестолочь... Татьяна не может быть Доброжелателем! Она за границей живет!

-  Где она живет, мы, Паршин, позже поговорим. А сейчас я тебе вот что скажу - Танечка крутила романы на право и налево, - жестко выговорила Евдокия. - Женька любил ее до жути, но когда ему глаза раскрыли, конечно же развелся. Женщина, сама работавшая на таможне и заводившая романы с половиной городских ментов и таможенников, может иметь источники информации. Женщина, пытавшаяся влезать в серьезные дела, может затаить злобу на свекра, заставившего ее отказаться от амбиций. Ираида Генриховна, души не чаявшая в первой невестке, могла дать ей алиби и сынка подговорить.

-  Все сказала?

-  Нет. Я понимаю, Паршин, что мои предположения выглядят горячечным бредом, но не хочу упускать ни малейшей...

-  Евдокия! - снова перебил Олег. - Татьяна могла приказать Терезе украсть дневники лишь в одном случае - если она загодя готовила убийство свекра и Терезу как подозреваемую! Нам легче попросту выдвинуть в фигуранты Казимировича!

-  Согласна. Но Казимирович, Олег, - не мент. Он бонвиван и театральный критик. А хороший человек уверен, что Доброжелатель полицейский или таможенник в чинах.

-  Ты ненормальная, - простонал начальник.

-  Нет, Олежка, я ищу потерянную мысль. Устраиваю гипервентиляцию мозгов.

Отставной полицейский махнул рукой на девочку, устраивавшую сквозняк в извилинах, встал с кресла и, подойдя к внушительной тумбочке, принялся подтаскивать ее к двери.

-  Ты чё делаешь-то, Паршин? - опешила подруга.

-  У тебя, Дусенция, от усталости ум за разум заходит, пора спать укладываться, - подволакивая тумбу и пыхтя, сказал начальник.

-  Ты собираешься со мной улечься?!

-  А ты думала, я тебя одну здесь оставлю? - поворачиваясь к Евдокии, проворчал Олег. - Даже не мечтай. - Евдокия ошарашенно смотрела на начальника, начальник задумчиво вытянул губы и поглядел на толстый шерстяной ковер под ногами. - Могу, конечно, как верный пес, на коврик у двери лечь...

-  Да ты можешь ложиться где угодно! Что Муромцевы скажут?

-  А я уже им намекнул, что у нас, Дусенция, производственный роман, - хмыкнул Паршин, сел на кровать и начал стягивать носки.

«Верный пес» захрапел едва донес голову до подушки.