Невеста по найму (СИ)

-  Чё? - хмыкнул сторож. - Проняло? - Сыщица кивнула, и Нифася согласился: - Меня тоже от нее это... мороз по коже продирает. Карим рассказывал, что Машка Зажигалка в четырнадцать свою сеструху за сережки зарезала. Отмороженная курва, ее мужики, как бараны слушаются. - Нифася показал Евдокии на горячую картошку: - Ты хавай, пока не остыло.

-  Не хочется, - призналась Евдокия. Спокойно «хавать» после визита жуткой Зажигалки смог бы лишь подобный аспид. - А ты эту Машу давно знаешь?

-  Не, - жадновато косясь на разваренные, курящиеся парком картофелины, ответил сторож. - Ее тут вообще никто не знает, Воропай приказал на дело гастролеров взять.

Толково, подумала Евдокия. На захват гостей главного городского полицейского своих брать и засвечивать нельзя, тут лучше гастролеры подойдут. Дело сделали и отбыли, ищи ветра в поле.

-  Но где-то ведь эту бригаду раскопали?

-  А это Карим. Он с Меченым на вокзале встретился, узнал, что они в бегах и бабки срочно нужны - подписал бродяг. Им, типа, когти из России рвать нужно, на юга пробираются до таджикской границы. Накуролесили в соседней области, нагастролировали, их тамошняя братва теперь разыскивает.

То, как Нифася легко расписывал неприятности бригады чужаков, вначале показалось Дусе странным, но шибко удивиться не позволили следующие слова:

-  Я б эту Машку за батю подвесил! Она ведь твоего деда на Ивановича навела, сука!

«Понятно, что подвесил бы, - подумала сыщица. - Но еще не вечер. С Маши еще спросят».

-  А почему Меченый и его люди здесь сидят? - продолжая мысль, спросила Евдокия.

-  А куда им деваться-то? Засветились, легли на дно и ждут пока кипиш спадет. Бобла-то у них нет, а дороги перекрыты. Их друг Карим сейчас в больничке, его твой дед помял, когда биту отобрал.

-  А почему твои не переживают, что гастролеры отсюда слиняют? Почему ты один их стережешь?

-  Да куда они с подводной лодки денутся! Тут кругом - сплошь воропаевские места! Деревни проезжала, видела? - забыв о том, что Дуся сюда в ку-клукс-клановском колпаке приехала, спросил Нифася. - Тут чуть ли не в каждом доме батин родственник живет! Лесом хрен уйдешь - не база, так болото. А доберутся до дороги, их менты или соседи повяжут. Так что сидят, ждут, пока Карим из больнички вернется и что-то порешает, они с Меченым вроде бы как давние кореша. Ты картошку будешь?

Неожиданный перескок Нифаси заставил Евдокию удивленно поглядеть на еду, о которой она успела забыть.

-  Не буду, Нифася. И тебе не советую.

-  Это почему еще?

-  Ты помнишь, что у губернаторского поселка произошло? С Маши станется мою картошку не крупной солью, а битым стеклом посыпать.

Нифася встал с табурета, пригляделся к поблескивающим соляным крупинкам и наслюнявленным пальцем вытащил наиболее подозрительную крупку. Попробовал ее и сплюнул:

-  Не, соль. - Но картошку есть не стал. Задумчиво поглядел на пленницу. - Я счас попрошу кого-нибудь подменить, сам пожрать сбегаю...

-  Не надо подмены, - твердо произнесла Евдокия. Оказаться в обществе одного из неудачливых похитителей ей не светило совершенно! - Обещаю, что сбегать не буду. Да и куда я денусь с подводной лодки?

Нифася резво устремился к двери.

...К вечеру Евдокия так вошла в доверие к словоохотливому «Вадику», что тот уже  сбегая на кухню и дважды к туалету, не требовал поклясться заново. Кажется, компания Евдокии привлекала его больше, чем бригада жуткой Маши Зажигалки. Проводя пленницу до покосившихся удобств, Нифася даже загораживал девушку от злобных взглядов чужаков. После обеда принес ей лично изготовленные бутерброды с магазинной колбасой.

-  Ничего, не дрейфь, подруга, - ободрял московскую сыщицу местный воришка. - Батя вернется, все пучком будет! Иваныч правильный чел. И про твоего Мирона Димон рассказывал, что тот толковый - разберутся.

Евдокия грустно глядела на разговорчивого сторожа, рассевшегося уже на кровати. Когда от качка пружин в изголовье задрался край одеяла, Дуся увидела, что к железной спинке пристегнуты наручники. А сама кровать прикручена к полу. Комната, напоминающая темную кишку, уже использовалась для хранения заложников. И не исключено, пройдут еще сутки или чуть больше, и Дусю так же пристегнут наручником к кровати. И уберут миролюбивого охранника.

Евдокия так и не смогла прийти к решению: ей оставаться здесь, не создавая для Миронова лишних проблем, или, наоборот, решиться на побег и тем развязать московскому авторитету руки?

Что делать? Моня дал Сергеевичу два дня. Возможно, эти два дня будут для Евдокии безопасными. Так что, если бы не жуткое соседство с Машей Зажигалкой и ее подельниками, Дуся о побеге и не помышляла бы. Пока.

Но приближалась ночь. В комнату, где не было лампочки, заползала кромешная тьма. Евдокия не была Железным Дровосеком с тряпичным сердцем, ее живое сердце сбивалось с ритма от малейшего шороха. Перед мысленным взором то и дело вставали лица: Зажигалка с упрямо и злобно выгнутым лбом, яростный непримиримый Меченый, жадно ждущие ее боли прочие бандиты... Когда воображение подсунуло образ плачущей мамы, Евдокия всхлипнула.