Невеста по наследству

Вместо этого Настя ощутила, как его пальцы легли на ее губы, очертили их контур и шершавая мужская щека прижалась к ее щеке.

— Простите меня, Настенька, — услышала она едва различимый шепот. — Я не должен вести себя подобным образом. Я не имею никакого права целовать вас. — Сергей дотронулся губами до открытого участка девичьей шеи, чуть выше воротника, и, глухо простонав, отодвинулся от Насти, почувствовав, как дрожь волной пробежала по ее телу. — Нам еще не один день придется быть вместе, но это путешествие очень быстро закончится. — Голос его дрожал от напряжения, но он нашел в себе силы унять лихорадочное возбуждение и не испугать девушку. Губы пересохли, спазм в горле мешал ему сосредоточиться, но Сергей тем не менее продолжал говорить, убеждая прежде всего самого себя в недопустимости поведения, которое способно довести их до катастрофы. — А последствия, если мы будем вести себя неосмотрительно, могут оказаться губительными для вашей репутации и дальнейшей судьбы в особенности. К сожалению, я не имею достаточно средств, чтобы жениться, и поэтому, как бы мне ни хотелось этого поцелуя, я должен прежде всего думать о приличиях, а не о своих желаниях…

«Господи, что я болтаю?» — подумал он, совершенно не понимая, почему вдруг оттягивает сладостный миг мести. Представится ли еще подобная возможность, наступит ли вновь та минута, когда Настя так же доверчиво прильнет к нему и он без страха и сомнения овладеет ею? Сердце его сжалось, а на лбу выступил пот от внезапного чувства стыда и запоздалого раскаяния. С какой стати он затеял эту дурацкую игру в кошки-мышки? При чем тут эта милая, славная девочка, ничего не подозревающая о его преступных замыслах? Девочка, которая искренне верит в любовь и совершенно не виновата в том, что существуют на свете люди с мелкой, грязной душонкой, способные из одной лишь зависти втоптать в грязь самое святое, что есть у человека, — его надежду на счастье.

— У вас талант убеждать, Фаддей. — Настя убрала руку с плеча графа и отвернулась. Чувствовать себя отвергнутой крайне тяжело, но, когда тебе объясняют, что тобой пренебрегли из моральных соображений, становится вдвойне тяжелее от чувства вины за свое непозволительное поведение.

— Не обижайтесь, Настенька, уже наутро вы скажете спасибо, что наши отношения не зашли слишком далеко. — Сергей положил ладонь на плечо девушки, но она сбросила ее и сердито пробормотала:

— Спите, господин поэт! — И язвительно добавила:

— Интересно, насколько ваши моральные принципы зависят от толщины кошелька? Я думаю, стоит его наполнить, и вы ни в чем не будете отличаться от своего гнусного приятеля.

Граф опешил, но предпочел не отвечать на этот явно враждебный выпад бывшей невесты. Оскорбленная в своих лучших чувствах женщина в некоторых случаях способна стереть с лица земли Карфаген, только бы досадить обидчику.

Настя почувствовала нестерпимое желание прогуляться по свежему воздуху. Поэт спал рядом сном младенца, и девушка, чтобы избежать объяснений, потихоньку откинула край тулупа и бесшумно соскользнула с полатей. Дверь едва скрипнула, выпуская ее наружу, и она осторожно осмотрелась по сторонам, вспомнив о собаках. Но вокруг было тихо, дождь окончательно прекратился, а на востоке пробился первый, совсем еще робкий луч солнца. Настя поежилась. Зуб на зуб не попадал от предрассветного холода. Она пробежалась по траве, росшей у стены дома до ближайшего угла, огляделась и нырнула в заросли какого-то кустарника. Через некоторое время показалась оттуда и направилась было к дому, как внезапно увидела дурачка, который с топором под мышкой подкрался к дверям сеней, постоял некоторое время, прислушиваясь, и так же неслышно влез в окно горницы, лишь слегка стукнув створкой.

Не чуя под собой ног, Настя влетела в сени.

— Что случилось? — Фаддей смотрел на нее сверху вниз. — Если собаки за вами гбнятся, так я предупреждал, что они далеко не выпустят.

— Помолчите, пожалуйста, — прошипела Настя и, приняв в помощь его руку, влезла на полати. Потом приблизила к нему свое лицо и прошептала:

— Там, во дворе, этот слюнявый дурачок с топором ходит.

— Он вас заметил?

— Вроде бы нет. Но вам не кажется странным, что идиоту позволено разгуливать с топором? У него же на морде написано, что он чуть больше полена соображает!

Граф усмехнулся, но промолчал и спрыгнул с полатей. Все-таки стоило убедиться собственными глазами, что этот милый лестригон[3] не поджидает их в засаде со своей любимой игрушкой.

Он весьма удачно совершил пробежку почти в том же направлении, что и Настя, но, в отличие от девушки, сразу заметил их экипаж, стоявший под навесом. Лошади были привязаны поодаль у яслей с сеном. Но Сергей не успел порадоваться, что забот с вызволением экипажа поубавилось. Его внимание привлекло открытое окно, из которого слышались приглушенные голоса, и среди них явственно выделялся пьяненький говорок их кучера: