Невеста по необходимости

Даниил какое-то время молча изучал документ, хмурил брови и что-то тихонько бормотал себе под нос. Когда же он закончил:

- Это что рабское заключение? – его голос звучал очень встревоженно – Я все понимаю, но запереть тебя и не разрешать ни с кем общаться – это перебор! Я не позволю тебе это подписать!

Я улыбнулась ему как можно нежнее и поблагодарила. Его слова взбодрили меня. Те чувства, которые я испытывала к Вольдемару раньше, сейчас, казалось, затмились страхом и обидой.

- Я так понимаю, он подойдет завтра к выписке, чтобы забрать это?

- Наверное… - пожала я плечами.

- Не переживай, я подробно объясню ему, что это не гуманный документ и если он не пересмотрит его то я сам подам на него в суд.

- Не стоит, – решила я вмешаться в его монолог ярости – этот вопрос мы должны обсудить без участия посторонних. Прости!

- Я понимаю. – Даня натянуто улыбнулся и отдал мне обратно бумаги.

Он еще долго сокрушался на тему «а зачем он тебе вообще сдался?» и «от такого нужно бежать не оглядываясь». А я, слушая его, мысленно пришла к такому же выводу. Не потому, что Вольдемар был плохим или жестоким, а потому, что рядом с ним покоя мне не будет. А нервные срывы плохо сказываются на здоровье ребенка, о котором я думала постоянно. Я прислушивалась к своему организму, чтобы понять будет ли все хорошо, но ничего кроме боли не чувствовала.

Когда в палате я осталась одна, то в голову начали лезть разного рода гнетущие мысли о том, что если я исчезну, Вольдемар будет в бешенстве. Он явно не пожалеет сил, чтобы отыскать меня и вернуть обратно, мотивируя это желанием заботиться о ребенке. Мне снова стало больно и обидно. Памятуя о том, что мне нужен покой, выпила стакан воды и буквально заставила себя уснуть, чтобы больше не накручивать.

Утром доктор подписал мою выписку, с пожеланием продолжать себя беречь и через две недели явиться на обследование к гинекологу. Нужно удостовериться, что с ребенком все хорошо. Как раз подойдет первый срок для УЗИ. Я поблагодарила его и принялась собирать свои скудные пожитки. А через час за мной заехал Даниил и помог спуститься.

На парковке, сбоку от парадного входа стоял Вольдемар. Злой. Взъерошенный. Он нервно курил, как видно, не первую сигарету. Я сглотнула тугой комок, собралась с силами и направилась к нему, чтобы основательно спокойно поговорить.

Даниил поймал меня за руку. Я обернулась, не понимая, зачем он это сделал.

- Может мне пойти с тобой? – Даня хмурился и косо поглядывал на Вольдемара.

- Я справлюсь! – мне вновь пришлось улыбнуться ему как можно правдоподобнее. Хотя если честно, то я не была до конца уверенна, что смогу донести до Вольдемара то, что хочется сказать уже давно – По крайней мере, буду очень стараться.

Даниил отпустил мою руку, все еще продолжая кривить лицо в недовольной гримасе. Он взял небольшую сумку с моими вещами, которая стояла у его ног и проговорил:

- Я буду ждать тебя около машины. И если что-то случиться только позови.

- Спасибо.

Я развернулась к нему спиной, набрала побольше воздуха и шумно его выпустила. Затем сделала первые шаги к «зверю» по имени Вольдемар. Рядом с этим мужчиной я всегда чувствовала себя слабой и беззащитной, но сейчас должна расставить все точки над «Ё» и объяснить ему свою позицию. Я абсолютно не намеренна больше покорно следовать его желаниям, и не хочу отдавать своего ребенка, даже зная, что о нем будут хорошо заботиться. Я намеренна сама его воспитать! Чтобы видеть первые шаги, первые падения, услышать первые слова и познать с малышом все его первые разы.

Я шла медленно, проговаривая заготовленную речь про себя, и совершенно не смотрела по сторонам. А когда я все же подняла взгляд, то увидела, как перепуганный Вольдемар бежит ко мне, махая наотмашь руками. Я не сразу поняла, что происходи. Когда же я услышала сбоку еще и крик Даниила, который очень громко выкрикивал мое имя, невольно повернулась и увидела, что на меня мчится автомобиль. Все эти события промелькнули как в замедленной съемке. Последнее что помню, так это то, что картинка сместилась в сторону очень резко, а потом асфальт и жгучую боль на весь левый бок. Что-то тяжелое придавливало меня сверху. Подняла взгляд и увидела Вольдемара, который прижимал меня к земле и что-то кричал. В ушах у меня звенело, и что именно он говорил, я не расслышала. Когда же он повернулся, его лицо было встревоженным или даже испуганным. Неужели я опять доставила ему хлопот? Опять заставила переживать? Я протянула руку, которая, казалось, весила тонну, к его лицу и буквально в сантиметре от него остановилась – она была багровой. Я повернула к себе ладошку, чтобы рассмотреть тщательнее, и поняла, что была права – это кровь. Теплая, липкая кровь. Глаза Вольдемара стали еще шире, когда он это увидел. Он стал осматривать меня со всех сторон и что-то спрашивать… Да, наверное он спрашивал, но звон в ушах не позволял мне разобрать, что именно. Веки стали тяжелыми и мне захотелось их закрыть. Я так и сделала, с мыслью о том, что опять проснусь в больничной палате.