Невеста по обмену

Ну, что ж. Первый блин комом. Согнула руку в кисти, пытаясь сдвинуть дурацкий клочок ткани с места, не прикасаясь к нему. Если честно, совершенно не понимала, что делаю.

На мгновение мне показалось, что клочок шевельнулся.

Неужели воздух?! Замерла в предвкушении, надеясь на лучшее. Попыталась повторить, но ничего не вышло.

— Хм. Интересно. Если не получится с остальными, вернёмся к воздуху. Дальше.

Я, что, подопытный кролик для неё?! Или какой-нибудь прыгунчик, аналог зайца и кролика? Не удивлюсь, если здесь есть такой зверёк, учитывая, какие названия местные жители давали зверям.

Занесла руку над горшком земли, не особо веря в удачу. Вряд ли я разожгу огонь. Вряд ли выращу растение из ничего. Может, Корнелия права, и я бесстихийная? А такое вообще возможно?!

Я перестала концентрироваться и пытаться что-то из себя выдавить. Но то, что случилось в следующие три секунды, заставило меня выпрыгнуть из собственных ну очень увлекательных мыслей.

Горшок неожиданно затрясся, грозясь вот-вот лопнуть ко всем шуршатам и чертям мира, и из него резко вырвалось зелёное растение. Оно росло, приумножалось и давно вышло из-под моего контроля.

Вскрикнула, убрала руку и отскочила. Корнелия от неожиданности тоже отшатнулась и чуть не упала. Она глядела на меня с вытаращенными глазами, не в силах сказать ни слова.

Напряжённую обстановку между двумя эмоциональными женщинами развеял Рамон, который, как оказалось, всё это время наблюдал за моим тестированием в дверях:

— Ну, по крайней мере, будущие король и королева Вэстриса не совпадут в стихии огня. Это было бы совсем… опасно.

Повернула голову в его сторону, пытаясь понять, что значат его слова.

Глава 34: Измена истинной

Вечером, после разговора с гонцом

Адриан

Я был вне себя от злости и даже не пытался этого скрыть. Не стал ужинать, сразу после общения со слугой брата направился в тренировочный зал, где без зазрения совести рвал и метал. Буквально. Рвал нервы, метал огненные шары, не боясь что-то сжечь или умереть от удушья. Комната была специально заколдована и защищена на случай непредвиденных ситуаций.

Люций продолжал вставлять палки в колёса. Старательно препятствовал тому, что должно случиться. Настойчиво выводил меня из себя, наблюдая за моими мучениями со стороны, надеясь, что я сорвусь. Оступлюсь.

Я, в отличие от него, рос без родителей. И не я был избалованным мальчиком. Я прекрасно понимал, что этот гад натворил. Что сделал с королевством.

И на всякие фразы по типу «он же твой брат, так нельзя» я спокойно мог послать к самому дьяволу. Да что б их всех шуршата драли! Кровные узы не значат ровным счётом ничего, когда происходят такие гадкие вещи.

Двери неожиданно открылись, и я невольно послал в ту сторону огненный шар, не задумавшись о последствиях, не боясь, что кто-то пострадает от моего необдуманного поступка. Настолько я был зол и не контролировал себя.

— Адриан! — услышал возмущённый возглас Рамона и мгновенно взял себя в руки.

К счастью, наставник не пострадал. Он успел защититься своим ледяным щитом. Инстинкты давно контролировали нашу магию.

— Прости, Рамон, — тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как ледяной щит человека, заменившего мне отца, таял в воздухе. — Зря ты такую силу скрываешь, — в очередной раз осудил своего советника.

— Тише! — шикнул на меня Рамон, захлопнув дверь и наложив защитные чары от посторонних ушей. — Мой ледяной дар единичен, и я не могу жертвовать собой, пока не удостоверюсь, что ты занял свой законный престол.

— И? Я огневик, и это тоже достаточно редко встречается среди людей, — никогда и ничего не боялся. После смерти родителей, я, похоже, потерял такое чувство, как страх, раз и навсегда. Перестал его испытывать.

— Огневиков твой братец не использует, как подопытных шуршат. Ледевиков с тех пор, как бо́льшая часть уплыла на отдельный остров, стало так мало, что они считаются вымершими стихийщиками…

— Ага, и поговаривают, что Люций отлавливает их для опытов, потому что это сильнейшая элементаль, — закончил я за Рамона, сделав скучающее выражение лица. — Пока ты притворяешься водником, всё будет в порядке.

Хотел успокоить своего наставника, что ему ничего не грозит, но получилось не искренне. На девяносто процентов был уверен, что у Люция есть своя лаборатория, где он уже несколько лет ставил кощунские, немыслимые, зверские опыты.

Был бессилен: ничего не мог доказать.

— Ты, как всегда, мне не веришь, — проворчал Рамон. — И так во всём. Начиная с бесчинства вашего брата, заканчивая предательством некоторых личностей.

Закатил глаза. Не был готов к очередной лекции старого друга. Но, похоже, Рамон уже настроился выносить мне мозг.

— Что опять сделала Катрина?

Как я уже говорил, я был воспитан Рамоном, но это не спасло нас от разногласий. Мы расходились во мнениях даже по самым простым вопросам. И Катрина стала главной точкой преткновения.