Невеста по почте, или Исчезновение короны Ирландии

Филипп, прочтя письмо, подумал и понял, где они не проверили. В центре двора, под деревьями. На площадке перед зданием, где были позже посажены деревья. Там все заросло травой, и лаз не заметили. Сама природа его покрыла растительностью так, что увидеть его было просто невозможно за много лет. Маленькая природная расщелина. Видимо, когда осела земля, лаз и появился. Обычная трещина в земле, через которую мог пролезть только один очень худой человек. Вокруг были свежие следы на траве. Ранее, этого лаза явно не было. Филипп понял, как испарились «духи». Теперь он их тоже так называл.

Утром они с офицерами спустились туда, в подземелье, и пошли по их следам. Шли несколько километров, подсвечивая фонариками туннели и каменные темные проходы. Везде были следы от пуль и взрывов. Местами копоть на стенах пещер. Здесь был бой. Филипп подошел к стене, на которой были дырки от пуль. Провел по ним рукой, будто пытаясь представить перестрелку, которая была здесь много лет назад. Это те самые отметины, о которых рассказал отставной полковник, отец Ляли, Владислав Николаевич.

Филипп и его товарищи бесшумно двигались по туннелям, точнее, природным пещерам. А майор представлял, как много лет назад здесь вели бой русские десантники и пилоты, преследуя местных бандитов в лабиринтах. Он и представить себе не мог такое невероятное совпадение в жизни. Теперь, когда русские являются потенциальным врагом, старый русский воин, участник тех событий и другой войны, помогает ему, французскому майору, в его поисках через много лет. Без старого летчика эти ходы они никогда бы не обнаружили. И неизвестно, сколько еще бы погибло людей теперь уже в их гарнизоне. И не известно, сколько еще их погибнет в этой проклятой войне.

Пройдя примерно десяток километров под землей, офицеры вышли на поверхность. Ни мин, ни растяжек они не нашли. Об этом всегда говорил Андрей: «Смотри, Филипп, смотри перед собой. Камень не так лежит на дороге, или ветка гнется не так. Смотри и наблюдай. Не торопись. Чувствуй, твое природное чутье подскажет тебе», – неожиданно вспомнил его слова Филипп, выходя из ущелья, двигаясь бесшумно по тропинке, ступая след в след. Осторожно и аккуратно, как животные в природе, прислушиваясь к каждому шороху и движению ветра, оглядывая все вокруг и землю, куда ступают ногами. Скоро показался и кишлак. Обычная деревня, где жили люди. Женщины и дети. Простые и обыкновенные. И именно эти самые люди вчера приходили к ним и сожгли несколько машин и убили несколько человек.

Вот она, партизанская война, в которой ни американцы, ни французы, ни итальянцы не будут победителями. И очень скоро время это покажет. Просто потому, что это их земля и их дом, который они защищают. И другого дома у них нет. И уходить им некуда. Нет у них другой земли, а жить надо. Вот и воюют за свои горы и дома. Вот они и учат своих детей с пеленок держать автомат и кидать гранаты в приходящих все время разных захватчиков веками. И совершенно неважно, на каком языке говорят эти захватчики. Они рассуждают просто. Раз пришли – значит, что-то хотят. Как правило, – это деньги. И они в этом правы. Это их земля и их горы. Это их равнины, и даже эти пещеры тоже им подарила эта земля. И они их используют для борьбы с ними в своей всенародной войне. Раньше были англичане, потом были русские… А еще раньше были и другие. Теперь – американцы с французами и итальянцами пришли за изумрудами и рубинами, которые добывает эта страна на восемьдесят миллионов долларов в день, и говорят о какой-то свободе.

Филипп Локабэр двигался, держа перед собой свою снайперскую винтовку, и эти мысли лихорадочно проносились в его голове все быстрее и быстрее. Выйдя из ущелья, он зажмурился от яркого света, и прикрыл глаза рукой, перед ними раскинулась равнина залитая солнцем. Голубое небо и горы, совсем невысокие. На них снежные шапки. Холодно.

И как на ладони, совсем недалеко, расположился кишлак с глиняными домами и их жителями. Мирный и красивый пейзаж, хоть сейчас бери краски и картины пиши с натуры. И даже не верилось, что здесь идут постоянные войны, и жители этой самой деревни вчера приходили в гарнизон и убивали там людей. И не верилось совсем, что в этой стране двенадцатилетние мальчишки умеют пользоваться автоматами и кидать гранаты, и это уже полноценные воины, умеющие вести бой в любых условиях. Их учат уже с трех лет. Думать об этом невыносимо. Потому, что эти дети рождаются в войне и умирают в войне. Они не знают, что такое нормальное детство и что такое школа. И это ужасно!

– Жан, поставь пять растяжек у входа и по сторонам в ущелье, – сказал Филипп, – если сунутся, то здесь и останутся. Чтобы больше не лезли.

Хорошо, командир, – отозвался Жан Лоэк и прихватил с собой пяток гранат.

– Уходим.

– Командир, они совсем рядом. Деревня как на ладони. Закидываем их гранатами и все, – сказал Серж Буфало. Большой и красивый лейтенант, поправив свой ремень. Улыбчивый и вообще сорвиголова.