Невеста по службе

Наутро я как ни в чем не бывало отправилась на работу. Толпа сотрудников во главе с Гайдиной застыла у единственного в отделе телевизора в ожидании новостей. В первую секунду я удивилась: сводки о происшествиях в городе ежечасно поступали в отдел, и нужды прерывать работу ради телевизора не было. Но как только вместо выпуска новостей заиграла веселая, притягательная музыка с демонстрированием лучших моделей империи, я поняла: всех интересовало, как прошел первый день отбора. О моем в нем участии пока никто не знал, и оповещать всех я не собиралась. Может быть, только Орраха. Я нерешительно взглянула на дверь его кабинета, на которой теперь отсутствовала табличка, и решила не спешить. Отыскала в сейфе дело Хопсвуда и начала его просматривать, краем уха прислушиваясь к голосу из телевизора.

Смазливый ведущий, демонстрируя безупречную улыбку, вещал:

– Первый день отбора оказался очень плодотворным. Из полутора тысяч юных прелестных девушек, явившихся в Обитель литературы, которая приютила нашу команду уважаемых и компетентных свах, на следующий этап попали пятеро. Пятеро! Если вспомнить предыдущий отбор, то мы заметим разницу – тогда за семь дней кастинга были отобраны всего десять девушек. Что же это? Великодушие жюри или девушки полвека назад были не так симпатичны?

Марисса тяжело вздохнула и прижала платочек к глазам. Наш любопытный стажер тут же поинтересовался, в чем причина ее грусти.

– Я не прошла в отбор, – стыдливо пряча глаза, призналась Марисса. – Говорила, что мне двадцать три года, но они не поверили.

Гайдина взглянула на нашего делопроизводителя с большим сомнением.

– Явно заметно, что ты давно перешагнула тридцатипятилетний рубеж, – по-военному прямо заявила Тритри. – Не понимаю, на что ты надеялась…

Слезы на лице Мариссы мигом высохли. Она недовольно взглянула на Гайдину и уперла руки в бока, зазвенев при этом движении многочисленным пирсингом. Назревал внушительный скандал – упоминаний о возрасте Марисса не любила.

– Я надеялась, что в жюри не будут сидеть склочные, затхлые и к тому же тупые старухи! Такие, как ты!

А вот это было уже оскорбление. Гайдина побагровела и показала известную всем фигуру из трех пальцев. Диктор что-то вещал по телевизору, но его уже никто не слушал, все были увлечены реальной схваткой в отделе. И Марисса, и Тритри были примерно одной комплекции, и мы с нетерпением ждали, когда же они сойдутся врукопашную. Нет, разумеется, их бы сразу разняли, но пока никто не осмеливался влезать под горячую руку.

– Такие старухи, как я, – ощерилась Гайдина, – ограждают принца от таких безобразных и недалеких пограничниц климакса, как ты!

Что по этому поводу думает Марисса, мы не узнали, но, судя по тому, что она вполне различимо зарычала и двинулась на обидчицу, слова Тритри ей дико не понравились.

– Что происходит? – раздался громовой голос Орраха. Грозный капитан застыл в дверях своего кабинета, привлеченный шумом. Все сразу же сделали вид, что просто мимо проходили, и разбрелись по своим делам. Ролик об отборе сменился записью Межпланетного форума молодых экономистов, и телевизор тут же выключили.

– Эта женщина, – Марисса обличающе ткнула в Гайдину пальцем, чуть не попав ей в глаз, – меня оскорбила.

– Можно подумать, ты мне комплименты говорила, – возмутилась Тритри.

Марисса же сладко улыбнулась и заявила:

– В твоей ситуации мои замечания звучали как комплименты.

– Хватит! – отрезал Оррах. – У меня нет желания слушать ваши распри – живо разошлись по рабочим местам! Адальстан, ко мне в кабинет!

Я с сожалением взглянула на дело Хопсвуда и, не закрыв папку, отправилась к капитану.

– Зачем приходили эти выскочки? – Оррах приступил к допросу, как только я переступила порог его кабинета. На зычный голос капитана обернулось несколько сотрудников. Я тут же прикрыла дверь. – Про чушь с музыкальными уроками даже не заикайся, я проверил – никаких распоряжений по этому поводу сверху не поступало.

– Выскочки – это подполковник и майор?

– А то кто же, – презрительно фыркнул Оррах. – Я учился с Ингирихом в академии, поэтому знаю, о чем говорю. С Роилом встречался редко, но у него на лице все написано.

– Не буду спорить. – Я немного замешкалась, раздумывая, что сказать. Врать человеку, подавшему мне руку помощи, не хотелось, но и сказать правду возможности не было. Поэтому пришлось выдать часть правды: – Представляете, мне предложили поучаствовать в отборе. Руководство заметило мое личное дело, разглядело мои внешность и потенциал и обещало в будущем поддержку. А я, в свою очередь, стану лицом СИБ. Мое лицо на листовках, представляете?

«Прости, Вселенная, – мелькнула расстроенная мысль. – Что за околесицу я несу? Уроки ораторского искусства плотным стадом рогатых прошли мимо».

– Бред! – Оррах ударил по столу так сильно, что я вздрогнула и замолчала на полуслове. – Ты отвратительно врешь, Рэйя! Признавайся, они тебе угрожали?! Пытались во что-то втянуть?! И не отвечай, сам вижу – раз темнишь, значит, уже втянули!